Сабж, о котором так долго говорили большевики я жужжал во все доступные уши, начиная с ноября, наконец закончен и находится в стадии финальной полировки, в ближайшие дни всё выложу
.
Спешал танксы ту:
анонам приддотреда, вообще и в частности, — за вдохновляющую и плодотворную дискуссию и идеи для фанонов. Если бы не тред, это была бы совсем другая история;
Red_Squirrel — за обсуждение в процессе и помощь с бергерской матчастью;
обычным подозреваемым в лице Shatris Lerran, Hazycat и А. — за как всегда, ибо что бы я без вас делал.
Поскольку оно и правда макси, я даже не поленился сделать шапку:
Название: Талигойская симфония
Категория/Рейтинг: джен, гет, PG-13
Размер/статус: ~ 19000 слов, закончено
Пэйринги/Персонажи: Жермон Ариго/НЖП, Валентин Придд/НЖП, Лионель Савиньяк/НЖП, Арно Савиньяк, Констанстин Манрик, мельком — Рокэ Алва, юные Оллары, младшие Придды, Ойген, Эмиль/Франческа и еще куча народу.
Аннотация: Про войну, заговоры и семейное счастье. Талиг, 5—7 годы Круга Ветра.
Примечания:
1. Текст можно читать сам по себе, но в принципе он является пятым в цикле В Круге Ветра: следует за событиями, описанными в текстах Возвращение, После войны и Где сходятся дороги, и подробно рассказывает о части событий, мельком упомянутых в Браке по расчету.
2. Допущения и отступления от канона:
возможны спойлеры
Арнольд Манрик (младший сын Лепольда) погиб при невыясненных обстоятельствах примерно тогда же, когда и Леонард.
Август Гирке выплыл, проблему с нечистью в пруду так или иначе решили, прочая мистика в сюжете не участвует.
Те, про кого сказано, что они погибли на Мельниковом лугу, там и погибли, судьба остальных персонажей, погибших в таймлайне «Полночи», — на усмотрение читателей.
Титулы младших Приддов взяты с потолка, в предположении, что либо в доме Приддов их изначально хватало, либо после убитых родичей осталось.
Также считается, что наследование в доме Савиньяк устроено так, что, пока у Лионеля нет сыновей, титул виконта Сэ остается за Арно, независимо от того, есть ли сыновья у Эмиля.
читать дальше
Пролог
Глава 1
Глава 2
~~~
продолжение здесь
Обзорам
.Спешал танксы ту:
анонам приддотреда, вообще и в частности, — за вдохновляющую и плодотворную дискуссию и идеи для фанонов. Если бы не тред, это была бы совсем другая история
;Red_Squirrel — за обсуждение в процессе и помощь с бергерской матчастью;
обычным подозреваемым в лице Shatris Lerran, Hazycat и А. — за как всегда, ибо что бы я без вас делал
.Поскольку оно и правда макси, я даже не поленился сделать шапку:
Название: Талигойская симфония
Категория/Рейтинг: джен, гет, PG-13
Размер/статус: ~ 19000 слов, закончено
Пэйринги/Персонажи: Жермон Ариго/НЖП, Валентин Придд/НЖП, Лионель Савиньяк/НЖП, Арно Савиньяк, Констанстин Манрик, мельком — Рокэ Алва, юные Оллары, младшие Придды, Ойген, Эмиль/Франческа и еще куча народу.
Аннотация: Про войну, заговоры и семейное счастье. Талиг, 5—7 годы Круга Ветра.
Примечания:
1. Текст можно читать сам по себе, но в принципе он является пятым в цикле В Круге Ветра: следует за событиями, описанными в текстах Возвращение, После войны и Где сходятся дороги, и подробно рассказывает о части событий, мельком упомянутых в Браке по расчету.
2. Допущения и отступления от канона:
возможны спойлеры
Арнольд Манрик (младший сын Лепольда) погиб при невыясненных обстоятельствах примерно тогда же, когда и Леонард.
Август Гирке выплыл, проблему с нечистью в пруду так или иначе решили, прочая мистика в сюжете не участвует.
Те, про кого сказано, что они погибли на Мельниковом лугу, там и погибли, судьба остальных персонажей, погибших в таймлайне «Полночи», — на усмотрение читателей.
Титулы младших Приддов взяты с потолка, в предположении, что либо в доме Приддов их изначально хватало, либо после убитых родичей осталось.
Также считается, что наследование в доме Савиньяк устроено так, что, пока у Лионеля нет сыновей, титул виконта Сэ остается за Арно, независимо от того, есть ли сыновья у Эмиля.
Талигойская симфония
читать дальше
Пролог
Зима−весна 5 КВ, Торка
Погода, ради разнообразия, выдалась благоприятная, и в лагерь отряд капитана Савиньяка вернулся за два дня до Весеннего Излома, к большой радости рядовых и офицеров. Как известно, на праздник и брага в окрестных трактирах вкуснее, и красотки благосклоннее. Убедившись, что в казармах трудностей не предвидится, Арно перепоручил размещение отряда теньентам и пошел к дежурному полковнику — докладывать. Докладывать, правда, было особо нечего: в нарушении границы можно было заподозрить разве что дриксенских зайцев, и даже ущерб, нанесенный фортам зимними бурями, был невелик. В ответ Арно узнал, что полковник Придд еще на границе, а вот маршал Ариго хотел его видеть по возвращении.
— Прямо сейчас он занят, — пояснил полковник Лауде, — время уточните у адъютантов.
— Слушаюсь!
Успокаивая себя, что, если бы речь шла о чем-то срочном или о плохих вестях из дома, его бы отправили к маршалу еще от ворот, Арно пошел к штабу.
~~~
— Вызывали, мой маршал?
Жермон поднял голову от бумаг, посмотрел на вытянувшегося в струну капитана и невольно улыбнулся. Не отличить уже младшего от братьев-маршалов или от отца, и мальчишкой уже не назвать, хотя и тянет иногда.
— Да. Проходи, садись, разговор есть.
Разговор-то короткий, пока, по крайней мере, но пусть сядет и расслабится.
— Слушаю, мой маршал.
— Недавно был пакет из Южной армии, — перебирая бумаги, Жермон наконец нашел нужный конверт. — Маршал Дьегаррон пишет, что к осени у него один из кавалерийских полков останется без командующего. Спрашивает, не соглашусь ли я отпустить тебя.
— Меня? — И столько удивления в голосе. Нет, все-таки в чем-то еще олененок.
— Тебя, что ты так удивляешься? Сам понимаешь, отпускать я тебя никуда не хочу, но речь идет о твоем будущем. Решать тебе.
— Но, мой маршал…
— Я не тороплю тебя с ответом, — Жермон пододвинул конверт Арно. — Почитай пока, это то, что тебя касается, подумай как следует. Курьер на юг поедет не раньше, чем через две недели.
Арно взял конверт, пробормотал все, что по уставу положено, и, дождавшись кивка, вышел, все с тем же ошеломленным выражением на лице. Жермон усмехнулся ему вслед. Отпускать действительно не хотелось — какой же военачальник захочет отпускать талантливого и толкового офицера, не говоря о том, что Арно ему все-таки не чужой человек. Но парню надо строить карьеру, на юге в ближайшие годы будет едва ли не веселей, чем в Торке, и в целом Дьегаррон прав. Негоже держать два лучших таланта в поколении в одном месте. Впрочем, этим высказыванием маршал Запада делиться с оными талантами не собирался. Загордятся еще.
~~~
Валентин вернулся в ставку только через неделю после Излома, Арно уже весь извелся. Едва дождался, пока полковник разберется с делами, и потащил друга в ближайшую таверну, где можно было поговорить без лишних ушей. Почти как прошлой осенью, когда Валентин приехал из столицы, только теперь Савиньяка распирало не любопытство, а собственные новости. Не успели они опустошить и по бокалу, Арно выложил всё и закончил тем, что срок, назначенный маршалом, почти истек, а он так ничего и не решил.
— А что тут решать, — сказал Валентин, пожав плечами. — Ты же хочешь. Большая война с Гайифой все равно будет, рано или поздно, не через пять лет, так через десять. Еще станешь маршалом раньше меня.
— Но дело же не в этом!
— И в этом тоже, Арно, и здесь нет ничего плохого, — Валентин вновь наполнил бокалы. — За ваше грядущее повышение, капитан, только обещайте мне перед отъездом на юг две вещи.
Они чокнулись и выпили, после чего Арно спросил, улыбаясь:
— Это какие же?
— Соблюдать благоразумие, хотя бы через раз, и вовремя отвечать на письма.
Арно почувствовал, как уши заливаются краской.
— Зараза! Что-нибудь одно тебя не устроит?
— Боюсь, что нет. Пообещаешь?
— Придется!
— Прямо сейчас он занят, — пояснил полковник Лауде, — время уточните у адъютантов.
— Слушаюсь!
Успокаивая себя, что, если бы речь шла о чем-то срочном или о плохих вестях из дома, его бы отправили к маршалу еще от ворот, Арно пошел к штабу.
~~~
— Вызывали, мой маршал?
Жермон поднял голову от бумаг, посмотрел на вытянувшегося в струну капитана и невольно улыбнулся. Не отличить уже младшего от братьев-маршалов или от отца, и мальчишкой уже не назвать, хотя и тянет иногда.
— Да. Проходи, садись, разговор есть.
Разговор-то короткий, пока, по крайней мере, но пусть сядет и расслабится.
— Слушаю, мой маршал.
— Недавно был пакет из Южной армии, — перебирая бумаги, Жермон наконец нашел нужный конверт. — Маршал Дьегаррон пишет, что к осени у него один из кавалерийских полков останется без командующего. Спрашивает, не соглашусь ли я отпустить тебя.
— Меня? — И столько удивления в голосе. Нет, все-таки в чем-то еще олененок.
— Тебя, что ты так удивляешься? Сам понимаешь, отпускать я тебя никуда не хочу, но речь идет о твоем будущем. Решать тебе.
— Но, мой маршал…
— Я не тороплю тебя с ответом, — Жермон пододвинул конверт Арно. — Почитай пока, это то, что тебя касается, подумай как следует. Курьер на юг поедет не раньше, чем через две недели.
Арно взял конверт, пробормотал все, что по уставу положено, и, дождавшись кивка, вышел, все с тем же ошеломленным выражением на лице. Жермон усмехнулся ему вслед. Отпускать действительно не хотелось — какой же военачальник захочет отпускать талантливого и толкового офицера, не говоря о том, что Арно ему все-таки не чужой человек. Но парню надо строить карьеру, на юге в ближайшие годы будет едва ли не веселей, чем в Торке, и в целом Дьегаррон прав. Негоже держать два лучших таланта в поколении в одном месте. Впрочем, этим высказыванием маршал Запада делиться с оными талантами не собирался. Загордятся еще.
~~~
Валентин вернулся в ставку только через неделю после Излома, Арно уже весь извелся. Едва дождался, пока полковник разберется с делами, и потащил друга в ближайшую таверну, где можно было поговорить без лишних ушей. Почти как прошлой осенью, когда Валентин приехал из столицы, только теперь Савиньяка распирало не любопытство, а собственные новости. Не успели они опустошить и по бокалу, Арно выложил всё и закончил тем, что срок, назначенный маршалом, почти истек, а он так ничего и не решил.
— А что тут решать, — сказал Валентин, пожав плечами. — Ты же хочешь. Большая война с Гайифой все равно будет, рано или поздно, не через пять лет, так через десять. Еще станешь маршалом раньше меня.
— Но дело же не в этом!
— И в этом тоже, Арно, и здесь нет ничего плохого, — Валентин вновь наполнил бокалы. — За ваше грядущее повышение, капитан, только обещайте мне перед отъездом на юг две вещи.
Они чокнулись и выпили, после чего Арно спросил, улыбаясь:
— Это какие же?
— Соблюдать благоразумие, хотя бы через раз, и вовремя отвечать на письма.
Арно почувствовал, как уши заливаются краской.
— Зараза! Что-нибудь одно тебя не устроит?
— Боюсь, что нет. Пообещаешь?
— Придется!
Глава 1
Весна 6 КВ, Ноймарский тракт — Оллария
Незадолго до Фабианова дня всегда собирали Совет Меча в том или ином составе — традиция. Впрочем, обычно это была всего лишь формальность, и последние два года Жермон никуда не ездил. Но в этот раз в пакете от Первого маршала было недсвусмысленно сказано: присутствие маршала Запада на грядущем совете необходимо. В детали Савиньяк не вдавался, так что оставалось только гадать, шла ли речь о политических игрищах или о реальной угрозе Талигу. На вверенных Жермону границах все было спокойно, но это ни о чем не говорило. Большие войны все равно начинаются не в приграничных фортах, а на дворцовых паркетах.
Что ж, когда-то эта передышка должна была закончиться. Это прошлое лето выдалось настолько мирным, что на свадьбу герцога Придда в Валмон смогли приехать почти все приглашенные — кроме разве что господина регента и господина кансилльера, у которых и в мирное время дел по горло. А так даже вице-адмирал Вальдес с супругой прибыли, и узнать в улыбающейся госпоже Вальдес перепуганную рыжую девчушку, что Валентин той зимой привез в Старую Придду, было решительно невозможно. А вот Вальдес совсем не изменился: громко рассказывал всем желающим, с какой радостью он воспользовался поводом сбежать на пару недель из-под любящего крыла марикьярских родичей, и едва не раззадорил Ойгена на продолжение давешнего поединка. Обошлось — к некоторому сожалению присутствующих военных, но к большому облегчению дам.
— Мой маршал! — окликнул Жермона один из сопровождающих.
— Да, Лёрнер?
— На следующей развилке будет таверна «Три кружки», если мы заночуем там и выедем с первым светом, к завтрашнему вечеру будем в Олларии.
Жермон огляделся. Начинало темнеть, а нестись ночью по весеннему тракту — не лучшая идея, как бы ни хотелось поторопиться, да и лошади не железные.
— Да, так и сделаем.
— Разрешите выехать вперед и договориться о ночлеге?
— Давай.
Лёрнер пришпорил своего гнедого, и Жермон усмехнулся ему вслед. Если бы кто сказал графу Ариго еще год назад, что он будет спешить в Олларию, по собственной воле гнать лошадей — не поверил бы и счел говорящего сумасшедшим. Но гонец, встретивший их у Кольца Эрнани, сообщил, что Магда с малышом уже обживают столичный особняк, и Жермон считал часы.
Особняк на площади Леопарда после всех изломных событий в Олларии пришлось почти что отстраивать заново. Жермону этим заниматься было некогда, да и не хотелось, так что он поручил все рекомендованному Арлеттой управляющему и выкинул из головы. В первые два визита в столицу граф Ариго останавливался в гостинице, в последний ночевал уже в особняке, до сих пор отделанном и обставленном в лучшем случае наполовину. При других обстоятельствах Жермон повременил бы еще год-другой, прежде чем привозить туда Магду и ребенка, но кто знал, чем закончится этот кошкин совет. Если просто дворцовыми расшаркиваниями — то он сможет провести этим летом месяц в Гайярэ, и они просто поедут туда вместе. А если действительно грядет война, нельзя было упускать шанс увидеться.
К особняку Ариго они подъехали на следующий вечер, и, оставив эскорт на попечение Лёрнера и слуг, Жермон поспешил в дом.
— С приездом, ваше сиятельство, — старик Жан, встретивший его на пороге, помнил еще графа Пьера-Луи. — Их сиятельство граф Энтраг уже почивают, их сиятельство графиня Магда ждут вас в Малой гостиной.
Увы, Жермон понятия не имел, где в этом доме Малая гостиная, пришлось следовать за неторопливым слугой. Но у двери он решительно отодвинул Жана и, как мог неслышно, шагнул внутрь.
Магда сидела у столика и писала — родным в Бергмарк, или кому-то из подруг. Домашнее платье, сшитое на бергерский манер, светлые волосы уложены в сложную прическу, еще не разобранную на ночь… Жермон мог бы еще долго просто любоваться супругой, но тут Магда его наконец заметила и вскочила, словно девчонка. Потом вспомнила, что она все же графиня Ариго, степенно поклонилась... и улыбнулась. Преодолевая последние разделяющие их шаги, Жермон успел подумать, что ему абсолютно все равно, какого цвета стены в этой гостиной, сколько еще комнат в этом особняке заколочено и какие по ним бродят призраки. Он приехал домой.
~~~
Совет Меча собрался в малом составе: маршалы, Первый адмирал (флота грядущие неприятности, скорее всего, не коснутся, но мало ли), три генерала, кансилльер Талига, Его Высокопревосходительство господин регент и Его Величество. Карл, по настоянию Рокэ, уже два года присутствовал не только на формальных церемониях, но и на заседаниях, где действительно обсуждались и решались важные вещи. А вот Лионелю по протоколу на этом Совете делать было нечего, но никто его участию не удивился и тем более не возразил. Напротив, маршал Ариго, увидев его и обменявшись взглядами с генералом Райнштайнером, кивнул сам себе, будто что-то понял. Наверное, догадался, о чем пойдет речь, и, скорее всего, правильно.
— Господа, — начал Рокэ, не размениваясь на формальности, — как вы знаете, перемирие с Гаунау, заключенное в конце прошлого Круга, до сих пор регулярно возобновлялось. У нас есть основания полагать, что этой зимой ситуация изменится. — К чести военных, ни возгласов, ни вопросов не последовало, и регент продолжил: — Король Хайнрих тяжело болен. Ему наследует малолетний внук, регентство…
Все, что Рокэ скажет дальше, Лионель прекрасно знал — по донесением своих людей и по докладам Райнштайнера. И о трех возможных претендентах на гаунасское регентство, и о том, что любой из них двинет войска на Талиг, как только получит власть и истечет срок перемирия, которое ни один из этих претендентов не одобрял, и о том, что Кадана проявляет большую заинтересованность в происходящем. Поэтому к словам он пока не прислушивался, а просто наблюдал за Росио. Скорее по привычке, чем по необходимости, но от некоторых привычек трудно избавиться.
Первые месяцы — и даже годы — нового Круга на Рокэ было просто страшно смотреть: выходца он напоминал куда больше, чем живого человека. И добро бы выходца самого себя, а то ведь скорее Алваро Алвы. Первым эту мысль высказал дядюшка Гектор, прежде чем ушел в отставку, сославшись на преклонный возраст и оставив экстерриорат на Марселя, тогда еще Валме. Сам Лионель соберано Алваро видел ребенком и только в домашней обстановке, но дядюшке поверил на слово. Покойный Сильвестр бы порадовался — никаких знаменитых Вороновых выходок, да и кансилльеру Талига, наверное, полагалось радоваться... а Лионелю временами хотелось выть. На этом они тогда и сошлись с Валме: особой симпатии друг к другу они до сих пор не питали, но для достижения общей цели заключались и не такие союзы. Не сразу, но им все-таки удалось достучаться до Росио — на себя прежнего он все еще походил мало, но бесспорно был жив и даже, кажется, получал от жизни больше удовольствия, чем какой-нибудь каторжник в Варасте. По крайней мере, в тесной компании после двух часов фехтования и трех бутылок «Крови» или когда возился с маленькими Олларами. И не знай Лионель наверняка, что дети Катарины и вправду Оллары, поставил бы морисский пистолет против детской пращи, что Рокэ они родные. Кровными наследниками герцог Алва обзаводиться по-прежнему не собирался, ко всеобщему сожалению.
— Самое позднее следующей весной, господа, нас ждет война.
Лионель вовремя прислушался: Рокэ закончил со вступлением, и Совет начался всерьез. Кансилльер и без предостерегающего взгляда со стороны регента помнил: он здесь затем, чтобы отвечать на вопросы о Гаунау и об особенностях надорской границы, а не затем, чтобы лезть в пекло впереди брата. Война с Гаунау станет первым настоящим делом для Эмиля-Первого-маршала, вмешательство Лионеля или тем более самого Рокэ только помешает. Да и ни к чему оно, во всяком случае, пока — дураков среди собравшихся не было, как и тех, кто сидел бы не на своем месте, и предлагали они дельные вещи. И все понимали: мало просто дать отпор Гаунау, хорошо бы ударить в ответ так, чтобы надолго хватило. И сделать это стоило с наименьшими затратами.
Совет, конечно, затянулся, можно было все решить часа на три быстрее, зато все разошлись с уверенностью, что выработали наилучшую возможную стратегию. Флот и Южную армию решили не трогать, им и без медведей забот хватало, а вот Западной и Северной летом предстояла некоторая… реорганизация, скажем так. Главной сложностью оной «реорганизации» было сохранить в тайне то, что действительно будет происходить, и донести до противника совсем другое. И, поскольку Райнштайнер будет занят в Бергмарк, по Талигу распространять слухи придется в основном людям Лионеля. Впрочем, и господин экстерриор с радостью скормит несколько интересных сказочек некоторым излишне любопытным господам, у него это всегда неплохо получалось.
~~~
Будь его воля, Жермон бы все свое время в Олларии провел с женой и сыном, даже не выходя из особняка. Полю как раз исполнилось полтора года, он радостно носился по всему дому, пугая нянек и неведомым образом проникая в еще закрытую часть, и вовсю лопотал на своем детском языке, который, впрочем, с каждым днем становился понятнее. Увы, целиком посвятить время семье не получалось при всем желании — помимо военных дел маршала Запада, в Олларии Жермона ждали еще и светские обязанности графа Ариго.
По меньшей мере, следовало официально представить Магду ко двору и лично Его Величеству и младшим Олларам. Карл заметно подрос с их последней встречи и научился держаться с истинно королевским достоинством, хотя обычный мальчишка в нем нет-нет, да проглядывал, и слава Создателю, потому что с мальчишками всегда можно говорить о Торке. Принц Октавий изо всех сил тянулся за братом, а вот о чем можно говорить с принцессами, Жермон по-прежнему представлял себе весьма смутно. К счастью, Магда не робела и не стеснялась, а участие баронессы фок Штеер, старшей придворной дамы при Их Высочествах, сглаживало любую возможную неловкость. Баронесса, прежде чем приехать в Олларию, много лет состояла в свите герцогини Георгии в Ноймаринен и потому относилась к Жермону куда благосклоннее, чем любая другая на ее месте, да и бергерское происхождение Магды казалось ей достоинством.
Прием в честь Фабианова дня, аудиенция во дворце и несколько дружеских визитов — от остального при желании уже можно было уклониться. Валентин в свое время даже объяснял своему непутевому маршалу, как это лучше делать, и не все уроки еще выветрились из памяти.
На следующий день после аудиенции Магда ходила серьезная и задумчивая. Жермон достаточно знал супругу, чтобы понимать: вряд ли эта задумчивость вызвана благоговением перед королевской семьей. Скорее, так и не сбывшейся детской мечтой о младшей сестренке и нынешними надеждами на то, что Создатель будет милостив и подарит им дочь. Но, как оказалось, дело было не только в этом. Днем, уложив набегавшегося Поля, Магда вернулась из детской в Малую гостиную, села на диван рядом с мужем и, коснувшись его руки, тихо сказала:
— У меня к тебе разговор, Schatzchen.
— Слушаю.
— Он касается Виолетты.
— Как она?
— Держится достойно, но…
Жермон помрачнел. Это лето прошлого года было спокойным и счастливым, а вот осень началась с похорон. Этьен Вьери, единственный из баронов в Ариго, кого Жермон мог назвать другом…
…Этьен родился третьим сыном в семье и с юности служил в Южной армии, помышляя лишь о военной карьере. Но мятеж в Эпинэ и последующие события принесли ему титул, а два ранения подряд заставили выйти в отставку. Когда Жермон в первый раз приехал в свои владения, отставной капитан как раз пытался разобраться с мирной жизнью и свалившимся на него баронством, и они тут же нашли общий язык. Виолетта Вьери, юная жена Этьена, куда больше походила на столичную фрейлину, чем на провинциальную баронессу, но с Магдой они подружились, считай, с первой встречи, к удивлению и радости мужей. И все шло хорошо, а потом… Неудачная прогулка под неожиданно холодным дождем, простуда, воспаление, старые раны — и Этьена не стало. Детей у четы Вьери не было, и так получилось, что после похорон Виолетта осталась в Гайярэ. В ее отношения с родственниками мужа, унаследовавшими титул, и с собственной семьей Жермон не вникал, но вполне мог себе представить, почему молодая вдова предпочла остаться у подруги. Магда за нее очень переживала, и если была возможность что-то сделать…
— Ты знаешь, — продолжала меж тем Магда, — баронесса фок Штеер вчера обмолвилась, что при дворе Их Высочеств не хватает дам подходящего возраста… Виолетта будет там на своем месте, и ей интересно, и Их Высочества, я уверена, ее полюбят. Как ты думаешь?
Жермон пожал плечами — в подобных материях он точно ничего не понимал.
— Тебе виднее, любимая. Если ты считаешь, что баронесса Вьери справится… Но тебе, наверное, будет ее не хватать?
— Разумеется, я буду скучать, но не могу же я держать ее при себе просто потому, что мне так хочется. У нее еще вся жизнь впереди, она ведь младше меня… Так ты не откажешься подписать нужное прошение? Я еще поговорю с баронессой фок Штеер…
Честно говоря, Жермон сомневался, что смог бы отказать жене, даже если бы речь шла и о более сложных или неприятных вещах. Он кивнул, соглашаясь, и поднес к губам ее руку.
~~~
Где-то над головой деликатно откашлялись, и Лионель поднял голову от бумаг.
— Да, Розье?
— Монсеньор, — ответил секретарь, — пробило пять, вы просили вам напомнить.
Точно, просил. Значит, пора заканчивать на сегодня — нехорошо опаздывать на прием в собственном доме, даже если гостей не много и звал их Эмиль.
— Хорошо, распорядитесь готовить эскорт.
Лионель еще раз просмотрел лежащую перед ним бумагу — прошение виконта Лентини, наместника в Эр-Сабве. С момента суда над Колиньяром земли графства большей частью находились под опекой короны, как и многие другие владения в разных концах страны, так или иначе потерявшие хозяев на этом кошкином Изломе. Просил Лентини о некотором изменении правил приграничной торговли. На первый взгляд, ничего серьезного, а для второго Лионелю явно не хватало сведений. Нужно будет поднять доклады Райнштайнера: последний, прошлогодний, и старые, времен недоброй памяти губернаторства… И отчеты покойного Проэмперадора Эпинэ, кстати, тоже. И раз с нынешним графом Валмоном сегодня вечером Лионель все равно увидится, можно будет и ему пару вопросов задать. Конечно, Марсель все управление графством беззастенчиво свалил на брата — и, честно говоря, не Лионелю его этим попрекать — но не сможет ответить сам, переадресует вопросы Сержу Валме. А никакие лишние глаза и уши ничего не увидят и не услышат, в этом на Валмонов по-прежнему можно положиться.
Взяв из бюро чистый лист, Лионель набросал список документов, которые Розье следовало отыскать в дворцовых архивах; вопросы для Марселя можно было и запомнить.
Домой Лионель приехал, можно сказать, вовремя: в гостиной сидели только Эмиль и его молодежь, а эти двое в особняке на Площади Оленя могли появляться и без особых приглашений. Капитан Герард Кальперадо, адъютант, порученец или нянька, в зависимости от ситуации, и теньент Водемон Валмон, бывший оруженосец Первого Маршала, оставшийся служить при столичном штабе оного маршала. Пока, по крайней мере; в недалеком будущем на него наверняка наложит руки ведомство господина Крединьи. Стоило, конечно, начинать карьеру у маршала-кавалериста, чтобы потом считать деньги, но в свое время это был наилучший вариант. Эмиль, разумеется, вообще не хотел никого брать, но… первый выпуск Лаик в новом Круге, после годичного перерыва, надо было подать пример и при этом, как выражается генерал Райнштайнер, «не взять на себя лишних обязательств». Самый младший из Валмонов пришелся как нельзя кстати. Зато с бумагами в штабе Первого маршала последние годы был порядок, тоже не лишнее, а со временем попадется и более подходящей «жеребенок».
Мальчишки при появлении Лионеля вскочили — оба его до сих пор побаивались, было временами даже забавно, — Эмиль отсалютовал бокалом. Лионель улыбнулся в ответ и, отмахнувшись от слуги, налил себе сам. Кальперадо, повинуясь жесту начальства, продолжил взахлеб, хотя и несколько тише, рассказывать об истории, приключившейся на днях с одним из фельпских купцов, Валмон вставлял комментарии, начали появляться гости… А, Леворукий с ним, с этим прошением, подождет до завтра. Один вечер можно и просто отдохнуть.
~~~
Жермон уехал обратно в армию в середине Весенних Волн, Магда собиралась оставить столицу неделей позже. Пока они договорились, что лето графиня с сыном проведут в Гайярэ, а в начале осени снова приедут в Олларию. Даже если подготовка к войне будет идти полным ходом, в столицу маршал Запада вырваться сможет, а вот в Эпинэ — едва ли. Пусть в то, что обсуждалось на военном совете, муж Магду не посвящал, но она выросла в Бергмарк, и ей было достаточно намеков. Особенно, если это были намеки генерала Райнштайнера. Он нанес визит на площадь Леопарда незадолго до отъезда Жермона и обронил, что в ближайшем будущем будет часто видеться с отцом Магды. А это могло означать только одно — усиление угрозы со стороны Гаунау.
Что ж, от войны не убежишь, и если, чтобы увидеться с мужем, придется провести осень и зиму в Олларии — значит, придется провести. Тем более, к осени закончится официальный траур Виолетты, а прошение о патенте придворной дамы для нее уже подано. По заверением баронессы фок Штеер, весьма довольной подобным оборотом дела, не было причин сомневаться, что прошение будет удовлетворено.
Стук в дверь оторвал Магду от сборов.
— Да?
В комнату вошел Жан:
— Госпожа графиня, почта пришла.
Магда взяла письма и кивком отослала слугу и горничных. Одно письмо было из Гайярэ, от управляющего, второе из Бергмарк, от кого-то из родных, но на талиг у них у всех почерк был одинаковый, а на третьем стояла печать со спрутом. Третье-то Магда и вскрыла немедленно, едва не порвав — вестей от герцогини Жанны она с замиранием сердца ждала уже больше месяца.
…Свадьбу герцога Придда и баронессы Вердье играли на родине невесты, в Валмоне, и Магда с Жермоном тогда приехали вместе с графиней Савиньяк, раньше остальных гостей. На будущую герцогиню было жалко смотреть — подруги и любящие родственницы совсем заклевали девочку, то ли из лучших чувств, то ли просто из зависти. Перед графиней Арлеттой, принимавшей в организации свадьбы непосредственное участие, Жанна явно робела, но Магда была куда ближе ей по возрасту, да и Валентина знала не только по рассказам мужа. К началу торжеств они уже были подругами, и после отъезда новобрачных в Васспард активно переписывалась. Дочь Юга, уехавшая на Север, и дочь Севера, нашедшая дом на Юге, если выражаться языком поэтов.
Наскоро пробежав письмо, Магда не удержалась от возгласа облегчения. Хвала Создателю, всё благополучно! Юстиниан-Эрик-Корнелий Придд граф Васспард появился на свет в 13 день Весенних Ветров и был, по заверениям лекарей, совершенно здоров. Сама Жанна тоже уже вполне оправилась — по крайней мере, письмо было написано ее рукой. Магда сморгнула невольные слезы и устроилась поудобнее, перечитать письмо более внимательно. Что ж… Заказ, еще зимой отданный мастеру Гартену в Лаутензее, уже должен быть готов, Жермон как раз сможет его забрать по дороге в ставку.
Что ж, когда-то эта передышка должна была закончиться. Это прошлое лето выдалось настолько мирным, что на свадьбу герцога Придда в Валмон смогли приехать почти все приглашенные — кроме разве что господина регента и господина кансилльера, у которых и в мирное время дел по горло. А так даже вице-адмирал Вальдес с супругой прибыли, и узнать в улыбающейся госпоже Вальдес перепуганную рыжую девчушку, что Валентин той зимой привез в Старую Придду, было решительно невозможно. А вот Вальдес совсем не изменился: громко рассказывал всем желающим, с какой радостью он воспользовался поводом сбежать на пару недель из-под любящего крыла марикьярских родичей, и едва не раззадорил Ойгена на продолжение давешнего поединка. Обошлось — к некоторому сожалению присутствующих военных, но к большому облегчению дам.
— Мой маршал! — окликнул Жермона один из сопровождающих.
— Да, Лёрнер?
— На следующей развилке будет таверна «Три кружки», если мы заночуем там и выедем с первым светом, к завтрашнему вечеру будем в Олларии.
Жермон огляделся. Начинало темнеть, а нестись ночью по весеннему тракту — не лучшая идея, как бы ни хотелось поторопиться, да и лошади не железные.
— Да, так и сделаем.
— Разрешите выехать вперед и договориться о ночлеге?
— Давай.
Лёрнер пришпорил своего гнедого, и Жермон усмехнулся ему вслед. Если бы кто сказал графу Ариго еще год назад, что он будет спешить в Олларию, по собственной воле гнать лошадей — не поверил бы и счел говорящего сумасшедшим. Но гонец, встретивший их у Кольца Эрнани, сообщил, что Магда с малышом уже обживают столичный особняк, и Жермон считал часы.
Особняк на площади Леопарда после всех изломных событий в Олларии пришлось почти что отстраивать заново. Жермону этим заниматься было некогда, да и не хотелось, так что он поручил все рекомендованному Арлеттой управляющему и выкинул из головы. В первые два визита в столицу граф Ариго останавливался в гостинице, в последний ночевал уже в особняке, до сих пор отделанном и обставленном в лучшем случае наполовину. При других обстоятельствах Жермон повременил бы еще год-другой, прежде чем привозить туда Магду и ребенка, но кто знал, чем закончится этот кошкин совет. Если просто дворцовыми расшаркиваниями — то он сможет провести этим летом месяц в Гайярэ, и они просто поедут туда вместе. А если действительно грядет война, нельзя было упускать шанс увидеться.
К особняку Ариго они подъехали на следующий вечер, и, оставив эскорт на попечение Лёрнера и слуг, Жермон поспешил в дом.
— С приездом, ваше сиятельство, — старик Жан, встретивший его на пороге, помнил еще графа Пьера-Луи. — Их сиятельство граф Энтраг уже почивают, их сиятельство графиня Магда ждут вас в Малой гостиной.
Увы, Жермон понятия не имел, где в этом доме Малая гостиная, пришлось следовать за неторопливым слугой. Но у двери он решительно отодвинул Жана и, как мог неслышно, шагнул внутрь.
Магда сидела у столика и писала — родным в Бергмарк, или кому-то из подруг. Домашнее платье, сшитое на бергерский манер, светлые волосы уложены в сложную прическу, еще не разобранную на ночь… Жермон мог бы еще долго просто любоваться супругой, но тут Магда его наконец заметила и вскочила, словно девчонка. Потом вспомнила, что она все же графиня Ариго, степенно поклонилась... и улыбнулась. Преодолевая последние разделяющие их шаги, Жермон успел подумать, что ему абсолютно все равно, какого цвета стены в этой гостиной, сколько еще комнат в этом особняке заколочено и какие по ним бродят призраки. Он приехал домой.
~~~
Совет Меча собрался в малом составе: маршалы, Первый адмирал (флота грядущие неприятности, скорее всего, не коснутся, но мало ли), три генерала, кансилльер Талига, Его Высокопревосходительство господин регент и Его Величество. Карл, по настоянию Рокэ, уже два года присутствовал не только на формальных церемониях, но и на заседаниях, где действительно обсуждались и решались важные вещи. А вот Лионелю по протоколу на этом Совете делать было нечего, но никто его участию не удивился и тем более не возразил. Напротив, маршал Ариго, увидев его и обменявшись взглядами с генералом Райнштайнером, кивнул сам себе, будто что-то понял. Наверное, догадался, о чем пойдет речь, и, скорее всего, правильно.
— Господа, — начал Рокэ, не размениваясь на формальности, — как вы знаете, перемирие с Гаунау, заключенное в конце прошлого Круга, до сих пор регулярно возобновлялось. У нас есть основания полагать, что этой зимой ситуация изменится. — К чести военных, ни возгласов, ни вопросов не последовало, и регент продолжил: — Король Хайнрих тяжело болен. Ему наследует малолетний внук, регентство…
Все, что Рокэ скажет дальше, Лионель прекрасно знал — по донесением своих людей и по докладам Райнштайнера. И о трех возможных претендентах на гаунасское регентство, и о том, что любой из них двинет войска на Талиг, как только получит власть и истечет срок перемирия, которое ни один из этих претендентов не одобрял, и о том, что Кадана проявляет большую заинтересованность в происходящем. Поэтому к словам он пока не прислушивался, а просто наблюдал за Росио. Скорее по привычке, чем по необходимости, но от некоторых привычек трудно избавиться.
Первые месяцы — и даже годы — нового Круга на Рокэ было просто страшно смотреть: выходца он напоминал куда больше, чем живого человека. И добро бы выходца самого себя, а то ведь скорее Алваро Алвы. Первым эту мысль высказал дядюшка Гектор, прежде чем ушел в отставку, сославшись на преклонный возраст и оставив экстерриорат на Марселя, тогда еще Валме. Сам Лионель соберано Алваро видел ребенком и только в домашней обстановке, но дядюшке поверил на слово. Покойный Сильвестр бы порадовался — никаких знаменитых Вороновых выходок, да и кансилльеру Талига, наверное, полагалось радоваться... а Лионелю временами хотелось выть. На этом они тогда и сошлись с Валме: особой симпатии друг к другу они до сих пор не питали, но для достижения общей цели заключались и не такие союзы. Не сразу, но им все-таки удалось достучаться до Росио — на себя прежнего он все еще походил мало, но бесспорно был жив и даже, кажется, получал от жизни больше удовольствия, чем какой-нибудь каторжник в Варасте. По крайней мере, в тесной компании после двух часов фехтования и трех бутылок «Крови» или когда возился с маленькими Олларами. И не знай Лионель наверняка, что дети Катарины и вправду Оллары, поставил бы морисский пистолет против детской пращи, что Рокэ они родные. Кровными наследниками герцог Алва обзаводиться по-прежнему не собирался, ко всеобщему сожалению.
— Самое позднее следующей весной, господа, нас ждет война.
Лионель вовремя прислушался: Рокэ закончил со вступлением, и Совет начался всерьез. Кансилльер и без предостерегающего взгляда со стороны регента помнил: он здесь затем, чтобы отвечать на вопросы о Гаунау и об особенностях надорской границы, а не затем, чтобы лезть в пекло впереди брата. Война с Гаунау станет первым настоящим делом для Эмиля-Первого-маршала, вмешательство Лионеля или тем более самого Рокэ только помешает. Да и ни к чему оно, во всяком случае, пока — дураков среди собравшихся не было, как и тех, кто сидел бы не на своем месте, и предлагали они дельные вещи. И все понимали: мало просто дать отпор Гаунау, хорошо бы ударить в ответ так, чтобы надолго хватило. И сделать это стоило с наименьшими затратами.
Совет, конечно, затянулся, можно было все решить часа на три быстрее, зато все разошлись с уверенностью, что выработали наилучшую возможную стратегию. Флот и Южную армию решили не трогать, им и без медведей забот хватало, а вот Западной и Северной летом предстояла некоторая… реорганизация, скажем так. Главной сложностью оной «реорганизации» было сохранить в тайне то, что действительно будет происходить, и донести до противника совсем другое. И, поскольку Райнштайнер будет занят в Бергмарк, по Талигу распространять слухи придется в основном людям Лионеля. Впрочем, и господин экстерриор с радостью скормит несколько интересных сказочек некоторым излишне любопытным господам, у него это всегда неплохо получалось.
~~~
Будь его воля, Жермон бы все свое время в Олларии провел с женой и сыном, даже не выходя из особняка. Полю как раз исполнилось полтора года, он радостно носился по всему дому, пугая нянек и неведомым образом проникая в еще закрытую часть, и вовсю лопотал на своем детском языке, который, впрочем, с каждым днем становился понятнее. Увы, целиком посвятить время семье не получалось при всем желании — помимо военных дел маршала Запада, в Олларии Жермона ждали еще и светские обязанности графа Ариго.
По меньшей мере, следовало официально представить Магду ко двору и лично Его Величеству и младшим Олларам. Карл заметно подрос с их последней встречи и научился держаться с истинно королевским достоинством, хотя обычный мальчишка в нем нет-нет, да проглядывал, и слава Создателю, потому что с мальчишками всегда можно говорить о Торке. Принц Октавий изо всех сил тянулся за братом, а вот о чем можно говорить с принцессами, Жермон по-прежнему представлял себе весьма смутно. К счастью, Магда не робела и не стеснялась, а участие баронессы фок Штеер, старшей придворной дамы при Их Высочествах, сглаживало любую возможную неловкость. Баронесса, прежде чем приехать в Олларию, много лет состояла в свите герцогини Георгии в Ноймаринен и потому относилась к Жермону куда благосклоннее, чем любая другая на ее месте, да и бергерское происхождение Магды казалось ей достоинством.
Прием в честь Фабианова дня, аудиенция во дворце и несколько дружеских визитов — от остального при желании уже можно было уклониться. Валентин в свое время даже объяснял своему непутевому маршалу, как это лучше делать, и не все уроки еще выветрились из памяти.
На следующий день после аудиенции Магда ходила серьезная и задумчивая. Жермон достаточно знал супругу, чтобы понимать: вряд ли эта задумчивость вызвана благоговением перед королевской семьей. Скорее, так и не сбывшейся детской мечтой о младшей сестренке и нынешними надеждами на то, что Создатель будет милостив и подарит им дочь. Но, как оказалось, дело было не только в этом. Днем, уложив набегавшегося Поля, Магда вернулась из детской в Малую гостиную, села на диван рядом с мужем и, коснувшись его руки, тихо сказала:
— У меня к тебе разговор, Schatzchen.
— Слушаю.
— Он касается Виолетты.
— Как она?
— Держится достойно, но…
Жермон помрачнел. Это лето прошлого года было спокойным и счастливым, а вот осень началась с похорон. Этьен Вьери, единственный из баронов в Ариго, кого Жермон мог назвать другом…
…Этьен родился третьим сыном в семье и с юности служил в Южной армии, помышляя лишь о военной карьере. Но мятеж в Эпинэ и последующие события принесли ему титул, а два ранения подряд заставили выйти в отставку. Когда Жермон в первый раз приехал в свои владения, отставной капитан как раз пытался разобраться с мирной жизнью и свалившимся на него баронством, и они тут же нашли общий язык. Виолетта Вьери, юная жена Этьена, куда больше походила на столичную фрейлину, чем на провинциальную баронессу, но с Магдой они подружились, считай, с первой встречи, к удивлению и радости мужей. И все шло хорошо, а потом… Неудачная прогулка под неожиданно холодным дождем, простуда, воспаление, старые раны — и Этьена не стало. Детей у четы Вьери не было, и так получилось, что после похорон Виолетта осталась в Гайярэ. В ее отношения с родственниками мужа, унаследовавшими титул, и с собственной семьей Жермон не вникал, но вполне мог себе представить, почему молодая вдова предпочла остаться у подруги. Магда за нее очень переживала, и если была возможность что-то сделать…
— Ты знаешь, — продолжала меж тем Магда, — баронесса фок Штеер вчера обмолвилась, что при дворе Их Высочеств не хватает дам подходящего возраста… Виолетта будет там на своем месте, и ей интересно, и Их Высочества, я уверена, ее полюбят. Как ты думаешь?
Жермон пожал плечами — в подобных материях он точно ничего не понимал.
— Тебе виднее, любимая. Если ты считаешь, что баронесса Вьери справится… Но тебе, наверное, будет ее не хватать?
— Разумеется, я буду скучать, но не могу же я держать ее при себе просто потому, что мне так хочется. У нее еще вся жизнь впереди, она ведь младше меня… Так ты не откажешься подписать нужное прошение? Я еще поговорю с баронессой фок Штеер…
Честно говоря, Жермон сомневался, что смог бы отказать жене, даже если бы речь шла и о более сложных или неприятных вещах. Он кивнул, соглашаясь, и поднес к губам ее руку.
~~~
Где-то над головой деликатно откашлялись, и Лионель поднял голову от бумаг.
— Да, Розье?
— Монсеньор, — ответил секретарь, — пробило пять, вы просили вам напомнить.
Точно, просил. Значит, пора заканчивать на сегодня — нехорошо опаздывать на прием в собственном доме, даже если гостей не много и звал их Эмиль.
— Хорошо, распорядитесь готовить эскорт.
Лионель еще раз просмотрел лежащую перед ним бумагу — прошение виконта Лентини, наместника в Эр-Сабве. С момента суда над Колиньяром земли графства большей частью находились под опекой короны, как и многие другие владения в разных концах страны, так или иначе потерявшие хозяев на этом кошкином Изломе. Просил Лентини о некотором изменении правил приграничной торговли. На первый взгляд, ничего серьезного, а для второго Лионелю явно не хватало сведений. Нужно будет поднять доклады Райнштайнера: последний, прошлогодний, и старые, времен недоброй памяти губернаторства… И отчеты покойного Проэмперадора Эпинэ, кстати, тоже. И раз с нынешним графом Валмоном сегодня вечером Лионель все равно увидится, можно будет и ему пару вопросов задать. Конечно, Марсель все управление графством беззастенчиво свалил на брата — и, честно говоря, не Лионелю его этим попрекать — но не сможет ответить сам, переадресует вопросы Сержу Валме. А никакие лишние глаза и уши ничего не увидят и не услышат, в этом на Валмонов по-прежнему можно положиться.
Взяв из бюро чистый лист, Лионель набросал список документов, которые Розье следовало отыскать в дворцовых архивах; вопросы для Марселя можно было и запомнить.
Домой Лионель приехал, можно сказать, вовремя: в гостиной сидели только Эмиль и его молодежь, а эти двое в особняке на Площади Оленя могли появляться и без особых приглашений. Капитан Герард Кальперадо, адъютант, порученец или нянька, в зависимости от ситуации, и теньент Водемон Валмон, бывший оруженосец Первого Маршала, оставшийся служить при столичном штабе оного маршала. Пока, по крайней мере; в недалеком будущем на него наверняка наложит руки ведомство господина Крединьи. Стоило, конечно, начинать карьеру у маршала-кавалериста, чтобы потом считать деньги, но в свое время это был наилучший вариант. Эмиль, разумеется, вообще не хотел никого брать, но… первый выпуск Лаик в новом Круге, после годичного перерыва, надо было подать пример и при этом, как выражается генерал Райнштайнер, «не взять на себя лишних обязательств». Самый младший из Валмонов пришелся как нельзя кстати. Зато с бумагами в штабе Первого маршала последние годы был порядок, тоже не лишнее, а со временем попадется и более подходящей «жеребенок».
Мальчишки при появлении Лионеля вскочили — оба его до сих пор побаивались, было временами даже забавно, — Эмиль отсалютовал бокалом. Лионель улыбнулся в ответ и, отмахнувшись от слуги, налил себе сам. Кальперадо, повинуясь жесту начальства, продолжил взахлеб, хотя и несколько тише, рассказывать об истории, приключившейся на днях с одним из фельпских купцов, Валмон вставлял комментарии, начали появляться гости… А, Леворукий с ним, с этим прошением, подождет до завтра. Один вечер можно и просто отдохнуть.
~~~
Жермон уехал обратно в армию в середине Весенних Волн, Магда собиралась оставить столицу неделей позже. Пока они договорились, что лето графиня с сыном проведут в Гайярэ, а в начале осени снова приедут в Олларию. Даже если подготовка к войне будет идти полным ходом, в столицу маршал Запада вырваться сможет, а вот в Эпинэ — едва ли. Пусть в то, что обсуждалось на военном совете, муж Магду не посвящал, но она выросла в Бергмарк, и ей было достаточно намеков. Особенно, если это были намеки генерала Райнштайнера. Он нанес визит на площадь Леопарда незадолго до отъезда Жермона и обронил, что в ближайшем будущем будет часто видеться с отцом Магды. А это могло означать только одно — усиление угрозы со стороны Гаунау.
Что ж, от войны не убежишь, и если, чтобы увидеться с мужем, придется провести осень и зиму в Олларии — значит, придется провести. Тем более, к осени закончится официальный траур Виолетты, а прошение о патенте придворной дамы для нее уже подано. По заверением баронессы фок Штеер, весьма довольной подобным оборотом дела, не было причин сомневаться, что прошение будет удовлетворено.
Стук в дверь оторвал Магду от сборов.
— Да?
В комнату вошел Жан:
— Госпожа графиня, почта пришла.
Магда взяла письма и кивком отослала слугу и горничных. Одно письмо было из Гайярэ, от управляющего, второе из Бергмарк, от кого-то из родных, но на талиг у них у всех почерк был одинаковый, а на третьем стояла печать со спрутом. Третье-то Магда и вскрыла немедленно, едва не порвав — вестей от герцогини Жанны она с замиранием сердца ждала уже больше месяца.
…Свадьбу герцога Придда и баронессы Вердье играли на родине невесты, в Валмоне, и Магда с Жермоном тогда приехали вместе с графиней Савиньяк, раньше остальных гостей. На будущую герцогиню было жалко смотреть — подруги и любящие родственницы совсем заклевали девочку, то ли из лучших чувств, то ли просто из зависти. Перед графиней Арлеттой, принимавшей в организации свадьбы непосредственное участие, Жанна явно робела, но Магда была куда ближе ей по возрасту, да и Валентина знала не только по рассказам мужа. К началу торжеств они уже были подругами, и после отъезда новобрачных в Васспард активно переписывалась. Дочь Юга, уехавшая на Север, и дочь Севера, нашедшая дом на Юге, если выражаться языком поэтов.
Наскоро пробежав письмо, Магда не удержалась от возгласа облегчения. Хвала Создателю, всё благополучно! Юстиниан-Эрик-Корнелий Придд граф Васспард появился на свет в 13 день Весенних Ветров и был, по заверениям лекарей, совершенно здоров. Сама Жанна тоже уже вполне оправилась — по крайней мере, письмо было написано ее рукой. Магда сморгнула невольные слезы и устроилась поудобнее, перечитать письмо более внимательно. Что ж… Заказ, еще зимой отданный мастеру Гартену в Лаутензее, уже должен быть готов, Жермон как раз сможет его забрать по дороге в ставку.
Глава 2
Весна 6 КВ, Торка, штаб Западной армии
Гаунау, как и всегда, более всего были заинтересованы в той части Бергмарк, что полагали своей, но желающих взять реванш за тот памятный марш Лионеля Савиньяка среди медведей тоже хватало. А в Кадане многие спали и видели, как бы откусить себе кусок Надора. Сами по себе они, конечно, не полезут, но стоит Гаунау начать… Поэтому северо-восточные гарнизоны следовало увеличить настолько, чтобы они могли дать достойный отпор, если главный удар и впрямь придется по Надору, а не по перевалам. Ну, а если все пойдет согласно вековым традициям, тот самый марш будет не грех и повторить. Кесария Дриксен, по мнению регента, на нарушение договора не пойдет, что не означало возможности расслабиться на марагонских границах или перевалах Ноймаринен, но перераспределить силы Западная армия могла себе позволить.
Все это, после вступления о политической ситуации в Гаунау, Жермон и изложил штабу Западной армии и своим лучшим командирам. По крайней мере, тем из них, кого удалось собрать в ставку к его возвращению.
— Одна из наших основных задач, господа, — продолжил он, — состоит в том, чтобы скрыть от противника истинный размер переброшенных на восток резервов. Поэтому небольшая часть под командованием полковника Давенпорта будете переведена открыто, через Придду, Мерган и далее по Новому Надорскому тракту. Остальные войска, под командованием полковника Придда, выдвинутся позже и через Бергмарк, по Торскому тракту. Якобы на укрепление перевалов или на зимние учения, это еще подлежит обсуждению.
Оба названных полковника кивнули.
…Весточка из Васспарда встретила Жермона уже в Торке, и отвечать письмом смысла не было, все равно они с Валентином увиделись бы раньше. Пока он, правда, успел только от души хлопнуть новоипеченного отца по плечу перед началом совещания и получить непривычно открытый взгляд в ответ. Даже жаль сейчас переводить парня через полстраны, но больше некого. Давенпорт знает местность и прочее, но полковник — это предел его возможностей, а Жермону в Надоре нужен был тот, кто в нужный момент наденет генеральскую перевязь и будет действовать соответственно.
— До начала военных действий командовать объединеными силами в Надоре будет генерал Айхенвальд, после — зависит от ситуации, вероятнее всего, командование Северной армией примет Первый маршал.
Еще несколько слов о сроках, перевалах и Марагоне — и общее совещание закончилось, чтобы продолжиться еще неделей обсуждений помельче, разумеется. Валентин, правильно истолковав взгляд начальства, задержался и подошел, дождавшись, пока комната опустеет.
— Это тебе от Ойгена, — пояснил Жермон, протягивая ему увесистый пакет. — Про бергерскую часть марша и остальные дела. Хотя вам выдвигаться не раньше Летних Ветров, он, может, еще и сам здесь появится.
— Благодарю, мой маршал.
— Вот что, полковник. Леворукий знает, когда я сегодня освобожусь, но ты все равно вечером заходи. Поговорим по-человечески.
Валентин кивнул, пряча знакомую усмешку.
Все это, после вступления о политической ситуации в Гаунау, Жермон и изложил штабу Западной армии и своим лучшим командирам. По крайней мере, тем из них, кого удалось собрать в ставку к его возвращению.
— Одна из наших основных задач, господа, — продолжил он, — состоит в том, чтобы скрыть от противника истинный размер переброшенных на восток резервов. Поэтому небольшая часть под командованием полковника Давенпорта будете переведена открыто, через Придду, Мерган и далее по Новому Надорскому тракту. Остальные войска, под командованием полковника Придда, выдвинутся позже и через Бергмарк, по Торскому тракту. Якобы на укрепление перевалов или на зимние учения, это еще подлежит обсуждению.
Оба названных полковника кивнули.
…Весточка из Васспарда встретила Жермона уже в Торке, и отвечать письмом смысла не было, все равно они с Валентином увиделись бы раньше. Пока он, правда, успел только от души хлопнуть новоипеченного отца по плечу перед началом совещания и получить непривычно открытый взгляд в ответ. Даже жаль сейчас переводить парня через полстраны, но больше некого. Давенпорт знает местность и прочее, но полковник — это предел его возможностей, а Жермону в Надоре нужен был тот, кто в нужный момент наденет генеральскую перевязь и будет действовать соответственно.
— До начала военных действий командовать объединеными силами в Надоре будет генерал Айхенвальд, после — зависит от ситуации, вероятнее всего, командование Северной армией примет Первый маршал.
Еще несколько слов о сроках, перевалах и Марагоне — и общее совещание закончилось, чтобы продолжиться еще неделей обсуждений помельче, разумеется. Валентин, правильно истолковав взгляд начальства, задержался и подошел, дождавшись, пока комната опустеет.
— Это тебе от Ойгена, — пояснил Жермон, протягивая ему увесистый пакет. — Про бергерскую часть марша и остальные дела. Хотя вам выдвигаться не раньше Летних Ветров, он, может, еще и сам здесь появится.
— Благодарю, мой маршал.
— Вот что, полковник. Леворукий знает, когда я сегодня освобожусь, но ты все равно вечером заходи. Поговорим по-человечески.
Валентин кивнул, пряча знакомую усмешку.
Лето 6 КВ, Васспард — Торкский тракт
— Герцогиня, вы не устали?
— Нет, но из этой беседки чудесный вид, давайте присядем.
Вид и правда был чудесный: на замковый розарий и буковую аллею, Жанна любила здесь читать, когда погода позволяла.
Валентин поправил разложенные на скамейке подушки и помог жене сесть. Жанна едва сдержала улыбку: супруг все еще обращался с ней, как с хрустальной, даром что с родов прошло больше четырех месяцев, и она прекрасно себя чувствовала. Но не спорить же с ним по таким пустякам, тем более, он и дома-то пробудет всего ничего, а потом опять уедет. И только Создателю ведомо, как далеко и как надолго.
Сев рядом, Валентин продолжил начатый на прогулке разговор:
— Ближайший курьерский штаб Западной армии будет в Лаутензее, все письма стоит направлять туда. Чем позже, тем дольше будет идти почта, поэтому, если в Васспарде что-нибудь случится…
— Если вдруг случится что-нибудь, с чем мы не справимся здесь, я всегда могу обратиться к графу и графине Гирке, — Жанна коснулась рукой сплетенных ладоней мужа, Валентин виновато улыбнулся:
— Мы уже говорили об этом, да?
— Вчера. — И третьего дня тоже.
— Простите…
— Ничего страшного, — Жанна улыбнулась в ответ. — Но вы давно мне обещали рассказать подробности явления святого Эгидия капитану Шатто на минувший Излом?
— Конечно, герцогиня.
В этот приезд Валентин действительно беспокоился заметно сильнее обычного, и не только о здоровье Жанны и малыша. Возможно, из-за отцовства, к которому еще не привык, или от того, что, уезжая, он собирался забрать с собой Питера-Иммануила — а младший деверь, несмотря на юный возраст, был для герцогини Придд серьезной поддержкой, особенно в общении с местным дворянством. Или же на самом деле «зимние учения в Бергмарк» просто означали новую войну на севере, и эту мысль становилось все труднее отогнать. Напрямую Жанна не спрашивала.
— И капитан до сих пор клянется, что именно так все и было, — Валентин как раз заканчивал свою историю, когда со стороны летнего домика, где они оставили сына в окружении нянек и кормилицы, раздались торопливые шаги. Через мгновение перед ними возникла Мари, камеристка Жанны:
— Ваша светлость, ваша светлость, — два торопливых книксена. — Граф Васспард проснулся, вы просили вам сказать.
— Хорошо, Мари, мы сейчас будем.
Девушка умчалась обратно.
— У Мари все время заплаканный вид, — заметил Валентин, помогая Жанне встать. — Что-то, о чем мне стоит знать?
Жанна покачала головой:
— Ее просто печалит предстоящий отъезд виконта, но я уверена, ее найдется, кому утешить.
Валентин усмехнулся и не стал продолжать, но о Питере им все же нужно будет поговорить. Не о том, насколько успешно ему строили глазки служанки, о некоторых других вещах, которые Валентину следовало знать, прежде чем везти брата в Лаик и принимать решение о его будущей карьере. И разговор лучше не откладывать — завтра в замке будут гости, то самое местное дворянство, не к добру будь помянуто. Ни герцогу, ни герцогине не хотелось тратить на них время, но приличия следовало соблюдать. Впрочем, пусть. Зато будет повод еще раз перебрать все привезенные Валентином «бергерские» подарки, выбирая наиболее подходящий к случаю…
~~~
Собственный полк Валентин Придд догнал неподалеку от Абентханда в начале Летних Волн, и дальше уже не было никакой спешки. Размеренный марш по хорошим дорогам — при правильной организации командиру и делать-то толком нечего, кроме как любоваться окрестностями и предаваться размышлениям. О доме, о жене, о маленьком существе, что улыбалось всему на свете и упрямо училось ползать… Когда он увидит Юстиниана-младшего в следующий раз, тот уже будет ходить и говорить, а если, не приведи Создатель, будущая война затянется… Не подобают такие мысли офицеру на службе, и Валентин их старательно отгонял. Тем более, была иная семейная проблема, требующая немедленного внимания. Питер.
…По весне, когда объявили все приказы, Валентину казалось, что служебные обязанности не дадут ему самому отвезти брата в Лаик, придется Августу. Но выяснилось, что как раз наоборот. Командование всерьез намеревалось делать вид, что ни к какой войне Талиг не готовится и готовиться не собирается, особенно в Северном Надоре. Просто полковник Давенпорт переводился поближе к собственным владениям, а никакие служебные обязанности полковника Придда не являлись столь важными, чтобы мешать его обязанностям главы Дома. Иными словами, в конце Осенних Ветров все, кого это интересует, должны были увидеть герцога Придда в Олларии. Поэтому, если ничего непредвиденного не случится, Валентин собирался оставить полк недалеко от деревни Ротендорф, у истока Луука, и к середине Осенних Волн догнать уже в Надоре. Конечно, Питера можно было с собой и не тащить, но, во-первых, чем больше новых впечатлений перед «загоном», тем лучше, а во-вторых — Валентину хотелось понять, что за юноша вырос из вчерашнего ехидного мальчишки. Это с Клаусом все было просто и понятно, а вот младший временами слишком напоминал самого Валентина…
Упрекнуть брата было не в чем — виконт интересовался делами владений ровно в той мере, насколько подобало, не доставлял лишних хлопот менторам и герцогине Жанне, скорее наоборот, и исправно писал братьям и сестре. Но что творилось у него в голове и на сердце, Валентин не имел ни малейшего представления, и Клаус с Ирэной не могли помочь. Немного больше замечала Жанна, но и она могла с уверенностью сказать только то, что служить в действующей армии Питер не хотел. А вот где хотел и почему не считал возможным сказать об этом брату, Валентин и надеялся выяснить за предстоящие месяцы.
Первая длительная стоянка полка в Бергмарк была возле городка Глокнерштадт, и стараниями местных жителей больше походила на праздничные гуляния, даже Питер наконец успокоился и повеселел. Через несколько дней, когда всё немного успокоилось, а вопросы, требующие обсуждения с местным гарнизоном, были решены, Валентину наконец удалось вызвать брата на серьезный разговор.
— Питер, ты… ты ведь меня не боишься?
Брат, до этого внимательно изучавший зарубки на столе, поднял на него глаза и замотал головой.
— Нет. Но я боюсь тебя подвести. Я знаю, что ты всегда выслушаешь, но… Ты же лучше знаешь, что сейчас нужно семье…
А. Вот оно что. Но откуда? Отец младшими и не интересовался почти, кто и когда успел вколотить, что интересы Дома и семьи — превыше всего, а собственные желания и склонности значения не имеют? Ансбах со Шлезингером в тот страшный год? Ирэна в то лето, что Питер провел в Альт-Вельдере? Хотя нет, Август бы не позволил… И ведь сам Валентин шесть лет пытался объяснить, что служить семье не значит ежедневно жертвовать собственной личностью… Видимо, плохо пытался. «А ты бы лучше личным примером показывал, — внезапно зазвучал в голове голос, подозрительно похожий на голос Арно Савиньяка. — Оно, знаешь, действеннее». «Оставьте, полковник, со мной далеко не все так безнадежно!» — Валентин мысленно шикнул на воображаемого собеседника и улыбнулся брату, как мог мягче.
— Питер, сейчас самое важное, чтобы для тебя, именно для тебя, следующие три года не прошли впустую. Служить Талигу не обязательно в действующей армии, есть много других достойных мест. И соблюдать интересы семьи можно на любом из них. Можно вообще не состоять на государственной службе и быть незаменимым для Дома, я надеюсь, ты это понимаешь?
В свое время Августу последствия ранения и того осеннего купания, что едва не стоило ему жизни, так и не позволили вернуться в армию. В последние месяцы войны без него было очень трудно, зато в начале нового Круга именно благодаря зятю в отставке герцог Придд мог позволить себе не разрываться на части между политикой, армией и собственными владениями. И секретом это не было.
Питер кивнул, а Валентин продолжил:
— Питер, если ты уже знаешь, где хочешь строить карьеру, нам нужно понять, где и у кого тебе лучше учиться. И если не знаешь, у нас еще достаточно времени, чтобы разобраться.
«И даже если тебе на самом деле нужен эр, который просто не станет тебе мешать сидеть в библиотеке или шляться по девицам, это тоже можно устроить». И большого вреда «интересам семьи» от этого тоже не случится, но озвучивать последнюю мысль Валентин все же не стал.
— Валентин, я… понял. Мне нужно подумать, и… Ты же мне расскажешь об этих «других достойных местах»?
— Разумеется.
К концу лета, когда подошла пора сворачивать к югу, у Валентина уже были все ответы. Окончательный выбор зависел от того, кто из нужных людей будет осенью в Олларии — некоторые вопросы все же лучше решать лицом к лицу. И так будет проще убедить самого себя в том, что брату можно оставаться в столице, что никаких опасностей, кроме общих для всех дворянских юнцов, ему там не грозит. Иногда по-прежнему казалось, что никого из семьи в пределах Кольца Эрнани быть не должно, но сколько можно идти на поводу у старых страхов?
— Нет, но из этой беседки чудесный вид, давайте присядем.
Вид и правда был чудесный: на замковый розарий и буковую аллею, Жанна любила здесь читать, когда погода позволяла.
Валентин поправил разложенные на скамейке подушки и помог жене сесть. Жанна едва сдержала улыбку: супруг все еще обращался с ней, как с хрустальной, даром что с родов прошло больше четырех месяцев, и она прекрасно себя чувствовала. Но не спорить же с ним по таким пустякам, тем более, он и дома-то пробудет всего ничего, а потом опять уедет. И только Создателю ведомо, как далеко и как надолго.
Сев рядом, Валентин продолжил начатый на прогулке разговор:
— Ближайший курьерский штаб Западной армии будет в Лаутензее, все письма стоит направлять туда. Чем позже, тем дольше будет идти почта, поэтому, если в Васспарде что-нибудь случится…
— Если вдруг случится что-нибудь, с чем мы не справимся здесь, я всегда могу обратиться к графу и графине Гирке, — Жанна коснулась рукой сплетенных ладоней мужа, Валентин виновато улыбнулся:
— Мы уже говорили об этом, да?
— Вчера. — И третьего дня тоже.
— Простите…
— Ничего страшного, — Жанна улыбнулась в ответ. — Но вы давно мне обещали рассказать подробности явления святого Эгидия капитану Шатто на минувший Излом?
— Конечно, герцогиня.
В этот приезд Валентин действительно беспокоился заметно сильнее обычного, и не только о здоровье Жанны и малыша. Возможно, из-за отцовства, к которому еще не привык, или от того, что, уезжая, он собирался забрать с собой Питера-Иммануила — а младший деверь, несмотря на юный возраст, был для герцогини Придд серьезной поддержкой, особенно в общении с местным дворянством. Или же на самом деле «зимние учения в Бергмарк» просто означали новую войну на севере, и эту мысль становилось все труднее отогнать. Напрямую Жанна не спрашивала.
— И капитан до сих пор клянется, что именно так все и было, — Валентин как раз заканчивал свою историю, когда со стороны летнего домика, где они оставили сына в окружении нянек и кормилицы, раздались торопливые шаги. Через мгновение перед ними возникла Мари, камеристка Жанны:
— Ваша светлость, ваша светлость, — два торопливых книксена. — Граф Васспард проснулся, вы просили вам сказать.
— Хорошо, Мари, мы сейчас будем.
Девушка умчалась обратно.
— У Мари все время заплаканный вид, — заметил Валентин, помогая Жанне встать. — Что-то, о чем мне стоит знать?
Жанна покачала головой:
— Ее просто печалит предстоящий отъезд виконта, но я уверена, ее найдется, кому утешить.
Валентин усмехнулся и не стал продолжать, но о Питере им все же нужно будет поговорить. Не о том, насколько успешно ему строили глазки служанки, о некоторых других вещах, которые Валентину следовало знать, прежде чем везти брата в Лаик и принимать решение о его будущей карьере. И разговор лучше не откладывать — завтра в замке будут гости, то самое местное дворянство, не к добру будь помянуто. Ни герцогу, ни герцогине не хотелось тратить на них время, но приличия следовало соблюдать. Впрочем, пусть. Зато будет повод еще раз перебрать все привезенные Валентином «бергерские» подарки, выбирая наиболее подходящий к случаю…
~~~
Собственный полк Валентин Придд догнал неподалеку от Абентханда в начале Летних Волн, и дальше уже не было никакой спешки. Размеренный марш по хорошим дорогам — при правильной организации командиру и делать-то толком нечего, кроме как любоваться окрестностями и предаваться размышлениям. О доме, о жене, о маленьком существе, что улыбалось всему на свете и упрямо училось ползать… Когда он увидит Юстиниана-младшего в следующий раз, тот уже будет ходить и говорить, а если, не приведи Создатель, будущая война затянется… Не подобают такие мысли офицеру на службе, и Валентин их старательно отгонял. Тем более, была иная семейная проблема, требующая немедленного внимания. Питер.
…По весне, когда объявили все приказы, Валентину казалось, что служебные обязанности не дадут ему самому отвезти брата в Лаик, придется Августу. Но выяснилось, что как раз наоборот. Командование всерьез намеревалось делать вид, что ни к какой войне Талиг не готовится и готовиться не собирается, особенно в Северном Надоре. Просто полковник Давенпорт переводился поближе к собственным владениям, а никакие служебные обязанности полковника Придда не являлись столь важными, чтобы мешать его обязанностям главы Дома. Иными словами, в конце Осенних Ветров все, кого это интересует, должны были увидеть герцога Придда в Олларии. Поэтому, если ничего непредвиденного не случится, Валентин собирался оставить полк недалеко от деревни Ротендорф, у истока Луука, и к середине Осенних Волн догнать уже в Надоре. Конечно, Питера можно было с собой и не тащить, но, во-первых, чем больше новых впечатлений перед «загоном», тем лучше, а во-вторых — Валентину хотелось понять, что за юноша вырос из вчерашнего ехидного мальчишки. Это с Клаусом все было просто и понятно, а вот младший временами слишком напоминал самого Валентина…
Упрекнуть брата было не в чем — виконт интересовался делами владений ровно в той мере, насколько подобало, не доставлял лишних хлопот менторам и герцогине Жанне, скорее наоборот, и исправно писал братьям и сестре. Но что творилось у него в голове и на сердце, Валентин не имел ни малейшего представления, и Клаус с Ирэной не могли помочь. Немного больше замечала Жанна, но и она могла с уверенностью сказать только то, что служить в действующей армии Питер не хотел. А вот где хотел и почему не считал возможным сказать об этом брату, Валентин и надеялся выяснить за предстоящие месяцы.
Первая длительная стоянка полка в Бергмарк была возле городка Глокнерштадт, и стараниями местных жителей больше походила на праздничные гуляния, даже Питер наконец успокоился и повеселел. Через несколько дней, когда всё немного успокоилось, а вопросы, требующие обсуждения с местным гарнизоном, были решены, Валентину наконец удалось вызвать брата на серьезный разговор.
— Питер, ты… ты ведь меня не боишься?
Брат, до этого внимательно изучавший зарубки на столе, поднял на него глаза и замотал головой.
— Нет. Но я боюсь тебя подвести. Я знаю, что ты всегда выслушаешь, но… Ты же лучше знаешь, что сейчас нужно семье…
А. Вот оно что. Но откуда? Отец младшими и не интересовался почти, кто и когда успел вколотить, что интересы Дома и семьи — превыше всего, а собственные желания и склонности значения не имеют? Ансбах со Шлезингером в тот страшный год? Ирэна в то лето, что Питер провел в Альт-Вельдере? Хотя нет, Август бы не позволил… И ведь сам Валентин шесть лет пытался объяснить, что служить семье не значит ежедневно жертвовать собственной личностью… Видимо, плохо пытался. «А ты бы лучше личным примером показывал, — внезапно зазвучал в голове голос, подозрительно похожий на голос Арно Савиньяка. — Оно, знаешь, действеннее». «Оставьте, полковник, со мной далеко не все так безнадежно!» — Валентин мысленно шикнул на воображаемого собеседника и улыбнулся брату, как мог мягче.
— Питер, сейчас самое важное, чтобы для тебя, именно для тебя, следующие три года не прошли впустую. Служить Талигу не обязательно в действующей армии, есть много других достойных мест. И соблюдать интересы семьи можно на любом из них. Можно вообще не состоять на государственной службе и быть незаменимым для Дома, я надеюсь, ты это понимаешь?
В свое время Августу последствия ранения и того осеннего купания, что едва не стоило ему жизни, так и не позволили вернуться в армию. В последние месяцы войны без него было очень трудно, зато в начале нового Круга именно благодаря зятю в отставке герцог Придд мог позволить себе не разрываться на части между политикой, армией и собственными владениями. И секретом это не было.
Питер кивнул, а Валентин продолжил:
— Питер, если ты уже знаешь, где хочешь строить карьеру, нам нужно понять, где и у кого тебе лучше учиться. И если не знаешь, у нас еще достаточно времени, чтобы разобраться.
«И даже если тебе на самом деле нужен эр, который просто не станет тебе мешать сидеть в библиотеке или шляться по девицам, это тоже можно устроить». И большого вреда «интересам семьи» от этого тоже не случится, но озвучивать последнюю мысль Валентин все же не стал.
— Валентин, я… понял. Мне нужно подумать, и… Ты же мне расскажешь об этих «других достойных местах»?
— Разумеется.
К концу лета, когда подошла пора сворачивать к югу, у Валентина уже были все ответы. Окончательный выбор зависел от того, кто из нужных людей будет осенью в Олларии — некоторые вопросы все же лучше решать лицом к лицу. И так будет проще убедить самого себя в том, что брату можно оставаться в столице, что никаких опасностей, кроме общих для всех дворянских юнцов, ему там не грозит. Иногда по-прежнему казалось, что никого из семьи в пределах Кольца Эрнани быть не должно, но сколько можно идти на поводу у старых страхов?
~~~
Осенние Волны 6 КВ, Оллария
— Слушай, Ли, а что это Росио смотрел на тебя так, будто не мог решить: на дуэль вызвать или придушить на месте?
Лионель усмехнулся и подал брату предусмотрительно захваченный второй бокал кэналлийского. Из ниши, в которой они скрылись от посторонних ушей, было отлично видно ту часть зала, где господин регент заканчивал принимать официальные поздравления.
— Понимаешь, мы с бумагами для Торговой палаты неожиданно закончили еще вчера днем, что лишило Его Превосходительство законного предлога пожертвовать весельем ради государственных дел.
— А, — Эмиль коротко засмеялся и пригубил. — Его Превосходительство мог бы и привыкнуть.
Лионель пожал плечами. Церемониально-придворную часть регентских обязанностей Рокэ ненавидел больше остального, и Лионель его вполне понимал, но, действительно, можно было уже и привыкнуть. И кансилльеру было совершенно не стыдно признавать: да, он нарочно приложил все усилия, чтобы регент не смог отвертеться от присутствия на приеме в честь собственного дня рождения. Ничего, переживет, зато Его юное Величество был доволен, вон как сияет.
Эмиль допил вино и, убедившись, что ничего неожиданного на самом деле не случилось, ретировался к колоннам, где графиня Лэкдэми беседовала с фельпским послом. Глядя ему вслед, Лионель почувствовал, что улыбается. Первый маршал все лето провел в Сэ, не считая одной поездки в Южную Армию, и в столицу они с супругой приехали вдвоем, оставив детей на попечение графини Арлетты, и все же. А, пусть. Нечего придираться к чужому счастью.
Торжественная часть приема наконец закончилась, и начались танцы. На этом приеме, в отличие от многих, даже было с кем потанцевать в свое удовольствие, не превращая танец в оборону Хексберг. Франческа, графиня Ариго, кузина Лиз, простите, виконтесса Дорни — и все, приличия соблюдены, можно опять наблюдать. Или проверить, насколько все еще сердит Рокэ.
Лионель ожидал найти регента беседующим с Его Величеством, но Карл разговаривал с Марселем, а Рокэ… Регент танцевал с Ее Высочеством принцессой Октавией, и она была ему уже по плечо.
На мгновение Лионель оказался за десятки хорн и шестнадцать лет отсюда: Тарника, приехавший в отпуск молодой полковник Савиньяк, наследник престола герцог Алва, танцующий с невестой Его Величества…. Лионель встряхнул головой, отгоняя наваждение, и шагнул в ближайшую нишу, пока его замешательства никто не увидел. «Вы совсем отстали от жизни, господин кансилльер». Когда милый ребенок успел превратиться в почти взрослую красавицу? Да еще так похожую на мать…
Тем временем мелодия завершилась, и регент проводил принцессу на ее законное место рядом с братом. Нет, не настолько Лионель оторвался от придворных дел — Октавия все же была еще слишком юна для танцев на обычных балах, но на день рождения регента, да еще с дозволения и по приглашению оного… Но одним Рокэ дело уже не ограничится: Лионель увидел, как баронесса фок Штеер подозвала к себе распорядителя приема, как тот растворился в толпе гостей, и вскоре перед принцессой возник ее кузен, командующий гвардией генерал Эрвин Ноймаринен граф Литтенкетте. Следующим, наверное, будет Эмиль, а больше трех танцев строгая баронесса воспитаннице вряд ли позволит.
Лионель внимательно оглядел зал: что ж, похоже не он один только сейчас заметил, что Октавия выросла. А между тем Ее Высочество уже два года как обручена с наследником кесарского престола, Людвигом Штарквиндом. Об этом, конечно, все немного подзабыли и вспомнят не раньше, чем через год или два, если все будет идти как намечено, но скандалы и лишние сплетни вокруг принцессы талигойской короне точно ни к чему. И даже если сама Октавия и являла собой оплот скромности, добродетели и здравого смысла, много ли надо юным оруженосцам? Судя по взглядам тех из них, кто сейчас подпирал колонны… И за этим всем надо будет следить.
Раньше Лионель почти не думал о молодом дворе, достаточно было того, что баронесса фок Штеер знала свое дело и господина регента его подопечные обожали, все четверо, а так у кансилльера Талига и других забот хватало. Но теперь ситуация изменилась, значит, нужно будет узнавать, что происходит при дворе, и узнавать вовремя. И начинать лучше с проверенных веками способов. Интересно, за последние три года в «гвардии» фок Штеер появился кто-нибудь, достойный внимания?
Лионель вновь отправился бродить по залу, и тут ему повезло: у первого же столика с напитками обнаружился барон Сакко, отставной королевский церемонимейстер. Старик ушел в отставку по возрасту и здоровью, вскоре после свадьбы Фердинанда и Катарины, как раз когда Лионель стал капитаном королевской охраны, но до сих пор исправно появлялся на всех приемах, был в курсе всех придворных сплетен и, кажется, был всерьез намерен пережить и третьего короля.
— Приветствую, господин граф.
— Рад вас видеть, барон.
Всего через три реплики Лионелю удалось задать нужный вопрос, и Сакко расплылся в улыбке:
— Вы правы, граф, в нашем цветнике появились новые розы. Госпожа Лоури, баронесса Вьери, виконтесса Шерберг… Если вы еще не представлены, позвольте мне исправить сие досадное упущение!
Лионель позволил. Жена гвардейского офицера, вдова одного из южных баронов («близкая подруга графини Ариго», — шепотом пояснил Сакко, и вроде бы Лионель действительно слышал это имя от матери) и невестка геренция. Лионель успел потанцевать с одной из прекрасных эреа и собирался пригласить вторую, но, оглядевшись в поисках госпожи баронессы, заметил две вещи: Его Величество с сестрой покинули зал, а рядом с Рокэ обнаружился один из его секретарей, рэй Наранхо. Вручил регенту небольшой лист бумаги, после чего исчез; в следующий миг Рокэ встретился с Лионелем взглядом, и стало понятно, что дело серьезное.
Когда кансилльер, с бокалом в руке, непринужденно побеседовав по дороге с парой знакомых, добрался до регента, тот уже изучал одно из поздравлений, наугад взятых со специально отведенного столика. Молча показал Лионелю — внутри лежал лист, на котором рукой генерала Райнштайнера было написано: Хайнрих Бербрудер скончался в 18 день Осенних Ветров. К этому шло весь последний год, но в сердце все равно неприятно кольнуло — и отнюдь не предчувствие грядущей войны. Весна, долина Рачьего ручья, враг, с которым они поняли друг друга лучше иных союзников, перемирие, скрепленное древними клятвами и устоявшее дольше, чем ожидали. В начале Круга к клятвам едва не добавились брачные обеты, но Хайнриху был нужен зять под рукой, а не в союзниках, Лионель покинуть Талиг не мог, да и не хотел, а больше никто из чужаков короля-медведя не устраивал… Усилием воли Савиньяк отогнал воспоминания — второй раз за вечер! — и тихо спросил:
— Это что-то меняет?
— Нет, всё, что нужно, мы успели.
Лионель кивнул. Да, перемещение армий было почти закончено; сохранить в секрете точное число войск в зимних лагерях Надора будет, конечно, тяжело, но возможно. Официально перемирие заканчивалось на Весенний Излом, и, кто бы ни взял власть в Гаунау, они не решатся на прямое нарушение обязательств покойного короля.
— Скажи Эмилю, — продолжил Алва после небольшой паузы. — Завтра с утра жду вас обоих.
— Хорошо.
Тут подошел Марсель, заметивший или заподозривший неладное, и Лионель, придав лицу соответствующее выражение, вернулся в гущу приема. Обнаружил, что бокал в руке так и остался нетронутым, выпил… «Вдовья слеза» внезапно показалась безвкусной. Ничего, дома в кабинете должен был найтись напиток, достойный того, чтобы помянуть последнего короля-воина Золотых Земель.
Лионель усмехнулся и подал брату предусмотрительно захваченный второй бокал кэналлийского. Из ниши, в которой они скрылись от посторонних ушей, было отлично видно ту часть зала, где господин регент заканчивал принимать официальные поздравления.
— Понимаешь, мы с бумагами для Торговой палаты неожиданно закончили еще вчера днем, что лишило Его Превосходительство законного предлога пожертвовать весельем ради государственных дел.
— А, — Эмиль коротко засмеялся и пригубил. — Его Превосходительство мог бы и привыкнуть.
Лионель пожал плечами. Церемониально-придворную часть регентских обязанностей Рокэ ненавидел больше остального, и Лионель его вполне понимал, но, действительно, можно было уже и привыкнуть. И кансилльеру было совершенно не стыдно признавать: да, он нарочно приложил все усилия, чтобы регент не смог отвертеться от присутствия на приеме в честь собственного дня рождения. Ничего, переживет, зато Его юное Величество был доволен, вон как сияет.
Эмиль допил вино и, убедившись, что ничего неожиданного на самом деле не случилось, ретировался к колоннам, где графиня Лэкдэми беседовала с фельпским послом. Глядя ему вслед, Лионель почувствовал, что улыбается. Первый маршал все лето провел в Сэ, не считая одной поездки в Южную Армию, и в столицу они с супругой приехали вдвоем, оставив детей на попечение графини Арлетты, и все же. А, пусть. Нечего придираться к чужому счастью.
Торжественная часть приема наконец закончилась, и начались танцы. На этом приеме, в отличие от многих, даже было с кем потанцевать в свое удовольствие, не превращая танец в оборону Хексберг. Франческа, графиня Ариго, кузина Лиз, простите, виконтесса Дорни — и все, приличия соблюдены, можно опять наблюдать. Или проверить, насколько все еще сердит Рокэ.
Лионель ожидал найти регента беседующим с Его Величеством, но Карл разговаривал с Марселем, а Рокэ… Регент танцевал с Ее Высочеством принцессой Октавией, и она была ему уже по плечо.
На мгновение Лионель оказался за десятки хорн и шестнадцать лет отсюда: Тарника, приехавший в отпуск молодой полковник Савиньяк, наследник престола герцог Алва, танцующий с невестой Его Величества…. Лионель встряхнул головой, отгоняя наваждение, и шагнул в ближайшую нишу, пока его замешательства никто не увидел. «Вы совсем отстали от жизни, господин кансилльер». Когда милый ребенок успел превратиться в почти взрослую красавицу? Да еще так похожую на мать…
Тем временем мелодия завершилась, и регент проводил принцессу на ее законное место рядом с братом. Нет, не настолько Лионель оторвался от придворных дел — Октавия все же была еще слишком юна для танцев на обычных балах, но на день рождения регента, да еще с дозволения и по приглашению оного… Но одним Рокэ дело уже не ограничится: Лионель увидел, как баронесса фок Штеер подозвала к себе распорядителя приема, как тот растворился в толпе гостей, и вскоре перед принцессой возник ее кузен, командующий гвардией генерал Эрвин Ноймаринен граф Литтенкетте. Следующим, наверное, будет Эмиль, а больше трех танцев строгая баронесса воспитаннице вряд ли позволит.
Лионель внимательно оглядел зал: что ж, похоже не он один только сейчас заметил, что Октавия выросла. А между тем Ее Высочество уже два года как обручена с наследником кесарского престола, Людвигом Штарквиндом. Об этом, конечно, все немного подзабыли и вспомнят не раньше, чем через год или два, если все будет идти как намечено, но скандалы и лишние сплетни вокруг принцессы талигойской короне точно ни к чему. И даже если сама Октавия и являла собой оплот скромности, добродетели и здравого смысла, много ли надо юным оруженосцам? Судя по взглядам тех из них, кто сейчас подпирал колонны… И за этим всем надо будет следить.
Раньше Лионель почти не думал о молодом дворе, достаточно было того, что баронесса фок Штеер знала свое дело и господина регента его подопечные обожали, все четверо, а так у кансилльера Талига и других забот хватало. Но теперь ситуация изменилась, значит, нужно будет узнавать, что происходит при дворе, и узнавать вовремя. И начинать лучше с проверенных веками способов. Интересно, за последние три года в «гвардии» фок Штеер появился кто-нибудь, достойный внимания?
Лионель вновь отправился бродить по залу, и тут ему повезло: у первого же столика с напитками обнаружился барон Сакко, отставной королевский церемонимейстер. Старик ушел в отставку по возрасту и здоровью, вскоре после свадьбы Фердинанда и Катарины, как раз когда Лионель стал капитаном королевской охраны, но до сих пор исправно появлялся на всех приемах, был в курсе всех придворных сплетен и, кажется, был всерьез намерен пережить и третьего короля.
— Приветствую, господин граф.
— Рад вас видеть, барон.
Всего через три реплики Лионелю удалось задать нужный вопрос, и Сакко расплылся в улыбке:
— Вы правы, граф, в нашем цветнике появились новые розы. Госпожа Лоури, баронесса Вьери, виконтесса Шерберг… Если вы еще не представлены, позвольте мне исправить сие досадное упущение!
Лионель позволил. Жена гвардейского офицера, вдова одного из южных баронов («близкая подруга графини Ариго», — шепотом пояснил Сакко, и вроде бы Лионель действительно слышал это имя от матери) и невестка геренция. Лионель успел потанцевать с одной из прекрасных эреа и собирался пригласить вторую, но, оглядевшись в поисках госпожи баронессы, заметил две вещи: Его Величество с сестрой покинули зал, а рядом с Рокэ обнаружился один из его секретарей, рэй Наранхо. Вручил регенту небольшой лист бумаги, после чего исчез; в следующий миг Рокэ встретился с Лионелем взглядом, и стало понятно, что дело серьезное.
Когда кансилльер, с бокалом в руке, непринужденно побеседовав по дороге с парой знакомых, добрался до регента, тот уже изучал одно из поздравлений, наугад взятых со специально отведенного столика. Молча показал Лионелю — внутри лежал лист, на котором рукой генерала Райнштайнера было написано: Хайнрих Бербрудер скончался в 18 день Осенних Ветров. К этому шло весь последний год, но в сердце все равно неприятно кольнуло — и отнюдь не предчувствие грядущей войны. Весна, долина Рачьего ручья, враг, с которым они поняли друг друга лучше иных союзников, перемирие, скрепленное древними клятвами и устоявшее дольше, чем ожидали. В начале Круга к клятвам едва не добавились брачные обеты, но Хайнриху был нужен зять под рукой, а не в союзниках, Лионель покинуть Талиг не мог, да и не хотел, а больше никто из чужаков короля-медведя не устраивал… Усилием воли Савиньяк отогнал воспоминания — второй раз за вечер! — и тихо спросил:
— Это что-то меняет?
— Нет, всё, что нужно, мы успели.
Лионель кивнул. Да, перемещение армий было почти закончено; сохранить в секрете точное число войск в зимних лагерях Надора будет, конечно, тяжело, но возможно. Официально перемирие заканчивалось на Весенний Излом, и, кто бы ни взял власть в Гаунау, они не решатся на прямое нарушение обязательств покойного короля.
— Скажи Эмилю, — продолжил Алва после небольшой паузы. — Завтра с утра жду вас обоих.
— Хорошо.
Тут подошел Марсель, заметивший или заподозривший неладное, и Лионель, придав лицу соответствующее выражение, вернулся в гущу приема. Обнаружил, что бокал в руке так и остался нетронутым, выпил… «Вдовья слеза» внезапно показалась безвкусной. Ничего, дома в кабинете должен был найтись напиток, достойный того, чтобы помянуть последнего короля-воина Золотых Земель.
продолжение здесь
Обзорам