Непосредственное продолжение Dialog on the Democratic Orbit by Shatris Lerran. 4ый год НР, флот-адмирал Мюллер размышляет о разном.
Большое спасибо Shatris Lerran за вдохновение и редактуру.
The Human Factor
The Human Factor
Полторы недели между днем открытия музея и воскресеньем, на которое был назначен визит к Минцам, пролетели незаметно, что в общем было немудрено при такой занятости. Флот-адмирал Мюллер только недавно начал осознавать весь масштаб катастрофы, которую представляла из себя ситуация в Новых землях, даже за вычетом Баалатской автономии и ее внутренних проблем. Нет, он, конечно, справится – Ее Величество доверила ему эту должность, значит, у него просто нет другого выхода – но пока он не вполне представлял, как. Одно было ясно совершенно точно – о такой роскоши, как полноценные выходные, в ближайшие два года не имеет смысла и мечтать. Вся радость, что воскресенье – можно запереться в кабинете с бумагами и запретить подчиненным себя беспокоить, кроме как в случае чрезвычайной ситуации. Правда, чрезвычайные ситуации в разных концах Нойе Лэнда случались через два дня на третий, и каждая из них, по мнению подчиненных, требовала личного вмешательства Полномочного представителя…
Мюллер со вздохом закрыл личное дело очередного кандидата на очередную должность и отложил в стопку «нет». Стопка «да» была пока существенно ниже… Что ни говори, главной проблемой Новой Империи была нехватка людей. В первую очередь гражданских чиновников, но и военных, как оказалось, тоже.
Мюллер откинулся на спинку кресла, невольно вспоминая шутку, увиденную на плакате на одной из военных баз бывшего Союза. «Хороший офицер – это тот, кто в критической ситуации может быстро принять решение. Если решение оказалось правильным, то это отличный офицер.» Именно тогда флот-адмирал в первый (и скорее всего, не в последний) раз испытал совершенно недостойное победителя чувство острой зависти к побежденным. Потому что в Рейхе столетиями считалось, что хороший офицер – это тот, кто может быстро и четко выполнить приказ вышестоящего офицера. Точка. Райнхард фон Лоэнграмм потому и сумел завоевать Галактику, что сам не верил в эту доктрину и собрал вокруг себя адмиралов, способных принимать решения в нужный момент. И решения эти правильными оказывались чаще, чем наоборот. Но стоило спуститься на два-три ранга ниже… А Мюллеру отчаянно требовались толковые люди на местах. Люди, способные справиться самостоятельно хотя бы с половиной возникающих там проблем.
Хотя ему, наверное, грех жаловаться, могло быть гораздо хуже. По крайней мере, ядро команды у него уже было. Старшие офицеры его собственного флота были достаточно компетентны, и на них, хвала Одину, можно было со спокойной совестью оставить базу на недоброй памяти Урваши. Юлиус Эльсхеймер остался работать в Новых Землях – без его опыта было бы совсем тяжело. Коммодор Ратцель недавно подал прошение на перевод в штаб Мюллера, и флот-адмирал его с радостью подписал – человек, сумевший сохранить ясность мышления в том хаосе вокруг ареста адмирала Яна, ему точно пригодится. И с секретарем ему повезло – Годфрида Лейбница Мюллер помнил еще по работе в Представительстве старого Рейха на Феззане, и тот уже тогда был невозмутим, как скала, и обладал несомненным талантом мгновенно наводить порядок в бумагах и расписании. Легок на помине, кстати, и как всегда точен – внутренний комм ожил ровно в 16:30.
– Машины готовы, Ваше превосходительство.
– Хорошо. Гроссберг пусть выезжает, я спущусь через 20 минут.
Лейбниц, поклонившись, отключился. Мюллер закрыл и запер стол, собираясь по возвращении продолжить с того же места, потому что завтра будет некогда, и отправился к себе переодеваться.
За минувшие дни флот-адмирал не раз размышлял о возможной политической подоплеке приглашения Минца, возможно, даже чаще, чем следовало. Ни к какому определенному выводу не пришел, кроме одного – домыслы журналистов на эту тему ему точно не были нужны. Поэтому и пришлось прибегнуть к небольшой конспирации.
Все-таки удивительно, с какой легкостью ожили все умения, приобретенные в разведке. Он думал, что растерял их, пока командовал флотом в открытом космосе, но, оказалось, нет – стоило опять начать иметь дело с людьми, а не с боевыми соединениями, как все навыки и инстинкты тут же вернулись. Поэтому, едва прибыв на Хайнессен, Мюллер отдал приказ добавить к гаражу Представительства несколько неприметных машин с местными номерами. На всякий случай. Лейбниц и бровью не повел, только уточнил количество. Одна из таких машин и ждала его сейчас у внутреннего выезда, в то время как Гроссберг, дежурный шофер, уже катался по городу в черном почти-крейсере с золотым львом.
Конечно, у «демократических» машин были прозрачные стекла, но, честно говоря, Мюллер сомневался, что без флот-адмиральского плаща его кто-нибудь узнает. Он и сам-то себя в штатском не очень узнавал, да и чувствовал не вполне уютно, но неофициальный визит есть неофициальный визит.
До правительственного квартала Хайнессенполиса они доехали без приключений, и хозяин дома уже ждал на крыльце – тоже в штатском. Обменявшись рукопожатием, они прошли в дом, где их ждала фрау (нет, мысленно поправил себя Мюллер, миссис) Минц. Представитель Империи конечно знал, на ком женат главнокомандующий Баалатской автономии, – Катерозе фон Кройцер, пилот истребителя в Изерлонском флоте. Образ юной красавицы за штурвалом «спартанца» не слишком укладывался в голове, хотя в последнее время Мюллер и начал привыкать к тому, что на территории бывшего Союза женщины служили и работали наравне с мужчинами почти всюду.
- Флот-адмирал Мюллер, моя жена, Карин.
- Герр Мюллер, - легкий наклон головы.
Карин Минц и правда была красавицей, хотя, наверное, эпитет «юная» не вполне подходил женщине, которая собиралась стать матерью через месяц-другой.
- Миссис Минц, - Мюллер поклонился и поцеловал ей руку со всей галантностью, на какую был способен. Карин слегка покраснела, и пригласила гостя в комнату.
В гостиной Юлиан Минц помог жене сесть, и, наблюдая за ними, Мюллер внезапно подумал, что за свои тридцать пять лет он только однажды до этого видел похожий взгляд. Вольфганг Миттермайер так же смотрел на Эву, держащую на руках Феликса. Конечно, что может быть дороже для мужчины, чем любимая женщина и желанный ребенок? А потом он вдруг осознал, что любая возможная подоплека сегодняшнего визита просто не имеет значения. Потому что сам факт того, что он был приглашен в этот дом, и сейчас сидел и разговаривал с Карин Минц о погоде, неопровержимо говорил о невероятном доверии. Доверии человеческом, не политическом. Понимал ли это сам Юлиан Минц? Понимал, наверное. Как понимал и флот-адмирал Нейхардт Мюллер – пока он уважает себя как офицера, да просто как мужчину, он это доверие не предаст.
Большое спасибо Shatris Lerran за вдохновение и редактуру.
The Human Factor
The Human Factor
Полторы недели между днем открытия музея и воскресеньем, на которое был назначен визит к Минцам, пролетели незаметно, что в общем было немудрено при такой занятости. Флот-адмирал Мюллер только недавно начал осознавать весь масштаб катастрофы, которую представляла из себя ситуация в Новых землях, даже за вычетом Баалатской автономии и ее внутренних проблем. Нет, он, конечно, справится – Ее Величество доверила ему эту должность, значит, у него просто нет другого выхода – но пока он не вполне представлял, как. Одно было ясно совершенно точно – о такой роскоши, как полноценные выходные, в ближайшие два года не имеет смысла и мечтать. Вся радость, что воскресенье – можно запереться в кабинете с бумагами и запретить подчиненным себя беспокоить, кроме как в случае чрезвычайной ситуации. Правда, чрезвычайные ситуации в разных концах Нойе Лэнда случались через два дня на третий, и каждая из них, по мнению подчиненных, требовала личного вмешательства Полномочного представителя…
Мюллер со вздохом закрыл личное дело очередного кандидата на очередную должность и отложил в стопку «нет». Стопка «да» была пока существенно ниже… Что ни говори, главной проблемой Новой Империи была нехватка людей. В первую очередь гражданских чиновников, но и военных, как оказалось, тоже.
Мюллер откинулся на спинку кресла, невольно вспоминая шутку, увиденную на плакате на одной из военных баз бывшего Союза. «Хороший офицер – это тот, кто в критической ситуации может быстро принять решение. Если решение оказалось правильным, то это отличный офицер.» Именно тогда флот-адмирал в первый (и скорее всего, не в последний) раз испытал совершенно недостойное победителя чувство острой зависти к побежденным. Потому что в Рейхе столетиями считалось, что хороший офицер – это тот, кто может быстро и четко выполнить приказ вышестоящего офицера. Точка. Райнхард фон Лоэнграмм потому и сумел завоевать Галактику, что сам не верил в эту доктрину и собрал вокруг себя адмиралов, способных принимать решения в нужный момент. И решения эти правильными оказывались чаще, чем наоборот. Но стоило спуститься на два-три ранга ниже… А Мюллеру отчаянно требовались толковые люди на местах. Люди, способные справиться самостоятельно хотя бы с половиной возникающих там проблем.
Хотя ему, наверное, грех жаловаться, могло быть гораздо хуже. По крайней мере, ядро команды у него уже было. Старшие офицеры его собственного флота были достаточно компетентны, и на них, хвала Одину, можно было со спокойной совестью оставить базу на недоброй памяти Урваши. Юлиус Эльсхеймер остался работать в Новых Землях – без его опыта было бы совсем тяжело. Коммодор Ратцель недавно подал прошение на перевод в штаб Мюллера, и флот-адмирал его с радостью подписал – человек, сумевший сохранить ясность мышления в том хаосе вокруг ареста адмирала Яна, ему точно пригодится. И с секретарем ему повезло – Годфрида Лейбница Мюллер помнил еще по работе в Представительстве старого Рейха на Феззане, и тот уже тогда был невозмутим, как скала, и обладал несомненным талантом мгновенно наводить порядок в бумагах и расписании. Легок на помине, кстати, и как всегда точен – внутренний комм ожил ровно в 16:30.
– Машины готовы, Ваше превосходительство.
– Хорошо. Гроссберг пусть выезжает, я спущусь через 20 минут.
Лейбниц, поклонившись, отключился. Мюллер закрыл и запер стол, собираясь по возвращении продолжить с того же места, потому что завтра будет некогда, и отправился к себе переодеваться.
За минувшие дни флот-адмирал не раз размышлял о возможной политической подоплеке приглашения Минца, возможно, даже чаще, чем следовало. Ни к какому определенному выводу не пришел, кроме одного – домыслы журналистов на эту тему ему точно не были нужны. Поэтому и пришлось прибегнуть к небольшой конспирации.
Все-таки удивительно, с какой легкостью ожили все умения, приобретенные в разведке. Он думал, что растерял их, пока командовал флотом в открытом космосе, но, оказалось, нет – стоило опять начать иметь дело с людьми, а не с боевыми соединениями, как все навыки и инстинкты тут же вернулись. Поэтому, едва прибыв на Хайнессен, Мюллер отдал приказ добавить к гаражу Представительства несколько неприметных машин с местными номерами. На всякий случай. Лейбниц и бровью не повел, только уточнил количество. Одна из таких машин и ждала его сейчас у внутреннего выезда, в то время как Гроссберг, дежурный шофер, уже катался по городу в черном почти-крейсере с золотым львом.
Конечно, у «демократических» машин были прозрачные стекла, но, честно говоря, Мюллер сомневался, что без флот-адмиральского плаща его кто-нибудь узнает. Он и сам-то себя в штатском не очень узнавал, да и чувствовал не вполне уютно, но неофициальный визит есть неофициальный визит.
До правительственного квартала Хайнессенполиса они доехали без приключений, и хозяин дома уже ждал на крыльце – тоже в штатском. Обменявшись рукопожатием, они прошли в дом, где их ждала фрау (нет, мысленно поправил себя Мюллер, миссис) Минц. Представитель Империи конечно знал, на ком женат главнокомандующий Баалатской автономии, – Катерозе фон Кройцер, пилот истребителя в Изерлонском флоте. Образ юной красавицы за штурвалом «спартанца» не слишком укладывался в голове, хотя в последнее время Мюллер и начал привыкать к тому, что на территории бывшего Союза женщины служили и работали наравне с мужчинами почти всюду.
- Флот-адмирал Мюллер, моя жена, Карин.
- Герр Мюллер, - легкий наклон головы.
Карин Минц и правда была красавицей, хотя, наверное, эпитет «юная» не вполне подходил женщине, которая собиралась стать матерью через месяц-другой.
- Миссис Минц, - Мюллер поклонился и поцеловал ей руку со всей галантностью, на какую был способен. Карин слегка покраснела, и пригласила гостя в комнату.
В гостиной Юлиан Минц помог жене сесть, и, наблюдая за ними, Мюллер внезапно подумал, что за свои тридцать пять лет он только однажды до этого видел похожий взгляд. Вольфганг Миттермайер так же смотрел на Эву, держащую на руках Феликса. Конечно, что может быть дороже для мужчины, чем любимая женщина и желанный ребенок? А потом он вдруг осознал, что любая возможная подоплека сегодняшнего визита просто не имеет значения. Потому что сам факт того, что он был приглашен в этот дом, и сейчас сидел и разговаривал с Карин Минц о погоде, неопровержимо говорил о невероятном доверии. Доверии человеческом, не политическом. Понимал ли это сам Юлиан Минц? Понимал, наверное. Как понимал и флот-адмирал Нейхардт Мюллер – пока он уважает себя как офицера, да просто как мужчину, он это доверие не предаст.
-
-
06.02.2012 в 23:35-
-
07.02.2012 в 01:50Концовка вызывает улыбку до ушей )))
-
-
07.02.2012 в 04:14-
-
07.02.2012 в 09:50Lai_J, ага. Кадровый кризис, главная проблема Нового Рейха
Я вот тоже как представлю себе краснеющую беременную Карин....
Беатрикс, а что делать
-
-
07.02.2012 в 14:06Есть чему Имерии поучиться у бывшего Альянса... Да и наоборот тоже, пожалуй.
А сам Мюллер прекрасен, как всегда! )))
-
-
07.02.2012 в 16:03-
-
07.02.2012 в 16:21-
-
07.02.2012 в 23:30и сам полез в окно))