Вы не поверите, это таки новый камшефик. В сентябре я честно думал, что все, но потом мне пришла в голову мысль, потом приснился сон, а потом добрые люди уговорили меня сделать из этого текст. Спасибо Анориэль и Таэри за обсуждение и А. за редактуру.
Итак, АУшка про оборотней, дженовый приддоньяк as usual. Осторожно, мимими.
Про оборотней
Оборотни
Караульный заболтался со сменщиком, и Арно, старательно изображая скуку и попинывая камешки под ногами, обошел палатку. Дриксенцы не обеспокоились: да, пленника не видно, но куда он денется, не станет же прыгать через расщелину, на такой прыжок не всякий конный решится. Иногда с правоверными эсператистами, не верящими в старые сказки, так хорошо иметь дело…
Арно еще раз оглядел трещину и лесок на той стороне, прикинул, где сейчас должна стоять армия Талига… да, за те два-три часа, что зверь сохраняет человеческий разум, он добраться точно не успеет, остается надеяться на инстинкты. Марагона, конечно, не Эпинэ и не окрестности Олларии, но либо магия крови вытянет его к эориям из офицеров Западной армии − в конце концов, среди них были маршал, три генерала, полковник и капитан, должен же был хоть кто-то пережить сражение? − либо… В крайнем случае, найдет укрытие. Рискованно, да, и мэтр Шабли бы не одобрил, но не торчать же тут в заложниках! К тому же кое-что из подслушанного нужно сообщить своим, и чем скорее, тем лучше.
Дело за малым: убедиться, что рядом нет лишних глаз, а на нем самом − драгоценностей и железа. Ткань-то не помешает, хотя и неприятно это, в одежде оборачиваться, но что делать, он не в Сэ и не в Приюте.
“Молния! сквозь расколотый кристалл...”
***
К дому, где разместили старших офицеров, Валентин подъехал глубокой ночью − совещание у генерала, потом надо было проверить полк… Мальчишка при конюшне уже спал. Можно было и разбудить, но Валентин с удовольствием занялся мориском сам, это успокаивало. Он как раз заканчивал, когда снаружи раздался какой-то звук, похожий на цокот копыт, но слишком легкий для лошади, даже без всадника. Подозрение пополам с надеждой заставило его выбежать на улицу, оглядеться − никого и ничего. Валентин совсем было решил, что показалось, но тут цокот усилился, и в дальнем конце улицы показался силуэт. Теоретически в здешних лесах тоже могли водиться олени, даже наверняка водились, но… Валентин встал под ближайший фонарь и присвистнул. Совсем как у Салины у него не получилось, впрочем, все равно сработало, а может, олень просто узнал запах или магию − так или иначе, зверь бросился к нему.
С тех пор, как Валентин видел его в последний раз в этом облике, Сэ подрос на пару ладоней, да и рога стали повнушительней, так что на ногах при столкновении удалось устоять с трудом. Но удалось, и на землю они осторожно опустились вдвоем.
− Тише, тише, − шептал Валентин, привычным жестом обнимая оленя за шею. Того била крупная дрожь, и дышал он тяжело, за плечами явно была не одна хорна и даже не десяток. − Тише, ты молодец, ты добрался, все уже хорошо.
Слова не имели значения, только тон и голос − самого Арно здесь уже явно не было. Главное, чтобы кошки никого на улицу не вынесли, бергеры-то поймут, а с остальными объясняться придется. Наконец, зверь успокоился и заснул, и Валентин чуть не рухнул рядом от нахлынувшего облегчения. Живой. Живой, даже ранен не был и теперь уже в безопасности.
− Где ж тебя носило, рогатое? Генерал ходит мрачнее тучи, да и почта давно ушла...
Ответа не последовало, но ничего. Еще немного подождать, и зверь обернется обратно. Теньент Сэ будет, наверно, потяжелее унара Арно, но как-нибудь Валентин его и в одиночку на второй этаж затащит, все же не впервой. Хотя после окончания Лаик и тех последних посиделок в Приюте Валентин честно не думал, что ему хоть раз еще доведется возиться с загулявшими парнокопытными…
...У Приюта было какое-то длинное заковыристое название на гальтарском, но поколения эориев называли его просто “Приют”. Добротное трехэтажное здание с небольшой конюшней недалеко от Лаик, защищенное от посторонних древней магией. Именно там унары-эории тренировались оборачиваться и контролировать звериное обличье − сперва под присмотром соответствующего ментора, потом сами. При условии, конечно, что для страховки могли привести с собой кого-то из “нормальных”, кому доверяли. В конце концов, даже среди знатных дворян Талига не все знали, сколько было правды в древних легендах.
Бывали годы, когда Приют пустовал, но в их выпуске туда ходили целых восемь унаров − пятеро оборотней, братья Катершванцы и Салина. Выбор “сопровождающих” никого не удивлял: бергеры подчас знали эти самые древние легенды лучше самих эориев, а на Марикьяре хватало своих секретов, к тому же род Салина был давно и прочно связан с Домом Ветра.
Мэтра Шабли никто особо не слушал, все равно он повторял то, что во всех и так вколачивали с детства. Что металлы и камни на теле мешают, а эспера − просто не даст обернуться, что оборачиваться, испытывая сильные эмоции − опасно, что чем ближе окружение к “естественной среде обитания” − тем быстрее зверь захватит разум, что полагаться на звериные инстинкты нельзя. Да, зверь найдет безопасное место для сна − безопасное для него, не для человека.
Лучше всех это понимал Паоло − еще бы, летучие мыши предпочитали спать вниз головой, зацепившись за что-нибудь лапами, и их совершенно не волновало, что внизу: сено или каменные плиты. Спрутов подобная опасность тоже подстерегала, но Валентину, честно говоря, избегать ее было гораздо легче, никакого искушения задержаться в облике зверя. Подолгу находиться в пресной воде было неприятно, а в купальне − скучно. Да и сколько бы туда ни сыпали фельпских солей и благовоний, все равно оставалось ощущение чего-то ненастоящего. Вот если бы представился шанс обернуться в море! Вице-адмирал Вальдес, кстати, приглашал, когда они как-то в Старой Придде ненароком разговорились о древней магии. Может быть, после Излома, если они все его переживут, но пока Валентину оставалось только следить за собой и не оборачиваться в неподходящем настроении.
Валентин помотал головой, усилием воли прогоняя видение осеннего Васспарда и возвращаясь обратно в Лаик. Трем остальным однокорытникам-оборотням − собственно, парнокопытным, − бояться было считай что нечего. Они и не боялись. При этом если Рафиано, как правило, просто мирно жевал травку на поляне возле Приюта, то кабан с оленем при малейшей возможности принимались носиться по окрестным лесам до полной потери человеческого сознания. Окделла потом разыскивали Катершванцы, за Савиньяком ходил Салина. Впрочем, надо отдать оленю должное, под конец он научился сам возвращаться в конюшню Приюта, пусть и не в том состоянии, чтобы сознательно обернуться назад. Смешно − в те времена находить общий язык с оленем было гораздо проще, чем с самим Арно. И, кажется, это единственное, что не изменилось за три года.
***
Арно проснулся с ощущением приятной ломоты во всем теле и зверского голода − то есть, судя по всему, засыпал он оленем. И лежал, похоже, в кровати, а не неизвестно где, это радовало. Интересно, кто его на этот раз затащил наверх в комнаты Молний, Придд или бергеры? Берто бы из принципа оставил в конюшне... Тут память тоже наконец проснулась и подсказала, что Лаик давно осталась в прошлом, а оленем он накануне бегал отнюдь не для собственного удовольствия.
Арно открыл глаза и рывком сел, не успев подумать, что, возможно, в незнакомом месте это плохая идея. К счастью, рядом обнаружились не дриксы и не какие-нибудь ошарашенные крестьяне, а сидящий на стуле все тот же Придд, застегнутый на все пуговицы и с книжкой в руках. Зрелище почти что родное, словно и правда в Приют вернулся, и гора рухнула с плеч. Не только от того, что сумел-таки добраться до своих, но и от наглядного подтверждения − эта Зараза уцелела в сражении. Пусть Арно запрещал себе думать даже о возможности иного исхода, но…
Придд тем временем отложил книгу и посмотрел на него.
− Доброе утро, теньент. Завтрак на столе.
Оглядевшись, Арно увидел рядом с изножьем кровати стол, на котором стояла тарелка с ломтями мяса, сыр, блюдо с лепешками.... Притихший было голод немедленно напомнил о себе, и, неуклюже завернувшись в одеяло, Арно пододвинулся к столу.
− А ты не присоединишься? − Хорошо, что они все-таки успели перейти на “ты” в разгар битвы, а то говорить “вы” товарищу, который прошлой ночью почти наверняка лично таскал твое спящее − и, прямо скажем, не вполне одетое − тело, как-то нелепо.
− Я уже, спасибо. Ешь.
Стоило наполовину опустошить тарелку с мясом, и голод отодвинулся достаточно, чтобы дать место любопытству. Разговаривать с набитым ртом, конечно, невежливо, но с другой стороны, что взять с человека в одеяле?
− Слушай, а мы где находимся-то?
− Деревня Вогелнест, штаб-квартира Западной армии, через несколько дней должна подойти Северная. − Вот как. Вовремя он. − Сегодня 27-ой день Летних Волн, со сражения прошло почти две недели.
Валентин помолчал немного, потом, все же победив чувство приличия, спросил:
− Не расскажешь, где ты их провел?
− У дриксов. Они народ, ничего не скажешь, гостеприимный, но я сбежал при первой возможности, − Арно доел сыр и последнюю лепешку и окончательно почувствовал себя человеком. − Меня кто-нибудь видел, кроме тебя?
− Нет. Доложим генералам, потом будет понятно, что говорить остальным. Я так понимаю, у тебя есть, что доложить, кроме самого факта твоего благополучного возвращения?
Арно кивнул. Генерала Ариго, как и генерала Райнштайнера, вряд ли удивишь рассказом о пробежке по лесам в виде оленя, наверняка им и самим приходилось… Кстати, о генерале Райнштайнере. Можно было бы просто спросить, исполнил ли тот просьбу, но смысл, если уж они со Спрутом оба здесь и даже без посторонних?
Повернувшись, чтобы можно было говорить, глядя в глаза, Арно начал:
− Слушай, год еще не кончился, но я должен тебе извинения. И….
Валентин поднял руку:
− Извинения приняты, а о предметах гардероба поговорим тогда, когда это будет более актуально. Пока же предлагаю воспользоваться моим, дабы не привлекать излишнего внимания окружающих.
Валентин кивнул в сторону окна, и там на низком табурете Арно и правда увидел стопку одежды. Сверху лежало полотенце, рядом на полу стоял кувшин с водой и таз для умывания.
− Жду тебя внизу, − добавил Валентин, встал и вышел из комнаты.
***
Генерал Ариго за минувшие дни постарел, казалось, года на четыре, но при виде блудного адъютанта просиял. Генерал Райнштайнер, и тот одобрительно улыбнулся. Арно, стараясь не отвлекаться на посторонние детали, честно пересказал все увиденное и услышанное в плену и закончил тем, что высказал благодарность полковнику Придду за своевременно предоставленный ночлег и выразил готовность немедленно приступить к исполнению своих обязанностей при генерале − или к службе на любом другом посту, угодном командованию.
− Не стоит тебе пока при штабе мелькать, − заключил Ариго, переглянувшись с Райштайнером. − Какую бы мы сказку ни придумали, все равно будут вопросы задавать, слухи пойдут… Скоро Лионель подойдет, всем станет не до того, тогда и разберемся. А пока присоединишься к полку Придда. Полковник, я полагаю, не возражает?
Полковник не возражал, а самого Арно такой расклад вполне устраивал. Тем более, генерал был прав, рассказать правду можно было очень и очень немногим, а лгать товарищам Арно не хотелось, да и не умел он этого толком.
Насчет “немедленно приступить” Арно, конечно, погорячился − сначала надо было обустроиться и экипироваться. Впрочем, в полку у Валентина имелось достаточно и оружия, и лошадей, оставшихся после битвы без хозяев. Так что большая часть дня ушла у Арно на то, чтобы поладить с одним чалым упрямцем с примесью мориской крови. Думать о том, что какой-нибудь дрикс сейчас точно так же пытается подружиться с Каном, не хотелось совершенно.
В какой-то момент он даже героически отвлекся от общения с конем ради написания писем − а что было делать, когда на попытку отложить это “на потом” Валентин пожал плечами и невозмутимо ответил, что все понимает, и раз уж Арно так некогда, то графине он с удовольствием и сам напишет, да и маршалам, если нужно, тоже. Пришлось садиться и писать, даже успел к отъезду курьера. А вечером пришли Катершванцы, хвала Абвениям, тоже целые и вроде бы невредимые, и как раз из тех немногих, перед кем не было нужды притворяться.
Бергеры пришли не с пустыми руками, так что рассказ Арно о побеге − да что там, собственно, было рассказывать − плавно перешел в воспоминания о Лаик и Приюте, тамошних приключениях и посиделках.
− Когда война окончится, − предложил после второго кубка Норберт, − если нам приведется оказаться в столице, обязательно надо будет собраться в Приюте.
Валентин, до этого в разговоре почти не принимавший участия, тихо ответил:
− Боюсь, это будет невозможно.
− Почему? − вскинулся Арно.
− Еще до того, как войти в Олларию, господин в белых штанах почтил Приют своим присутствием в поисках неких реликвий, которые ошибочно полагал своими. Приют не пережил этот визит.
Валентин говорил как всегда, спокойно и без эмоций, но упрекнуть его в равнодушии у Арно бы язык не повернулся. Разрубленый змей, слышать о том, что Приют разрушен и осквернен, было почти так же больно, как о сожженном Сэ. А ведь по сравнению с тем, что потом началось в самой Олларии, это, наверное, были такие мелочи…
В памяти вдруг снова возник тот последний вечер в Приюте, накануне Фабианова дня. Они тогда уже все более-менее знали, кого что ждет, даже если полной уверенности не было: флот, приграничные армии, Катершванцы вообще отправлялись прямиком на войну. Из их компании только Ричард и Валентин оставались в столице. И если Ричарда особо не задевали, то над Валентином посмеивались в открытую. Дескать, место службы его ждало столь же теплое и безопасное, как купальня в Приюте. Дворец, почти что у родителей под боком, паркетный генерал в роли эра… Кто же мог знать тогда, как все на самом деле повернется.
Тех, кто сразу уехал на войну, война не особо и изменила. Ричарда переломало в чужих интригах, а Валентин… Полковник в девятнадцать, глава Дома, и временами куда больше похож на Ли, чем на зануду-однокорытника, у которого даже на бортике купальни книжка лежала.
− Это очень печально есть, что Приют разрушен, − отвлек Арно от размышлений голос Йоганна. − Когда наступит мир, его обязательно есть восстановить. Для будущего…
Арно встряхнул головой, отгоняя излишне заумные мысли. Ну да, Спрут внезапно оказался талантливее их всех и досталось ему больше − так кто знает, что им еще готовит этот Излом. А дружбе разница в возрасте и в званиях не помеха, если не цепляться рогами за собственное упрямство.
− А собраться нам и без Приюта найдется где, − произнес он вслух. − Предлагаю нагрянуть к Берто на Марикьяру. Должны мы хоть раз посмотреть на Спрута в “естественной среде обитания”!
Бонусная сцена
PS
Арно постепенно начинал терять терпение. С Валентином творилось что-то неладное, это было и слепому видно − если этот слепой три года прослужил с ним бок о бок − но вытащить из Спрута, а что, собственно, случилось, пока никак не удавалось. Конечно, Арно было любопытно и нравилось думать, что он мог бы как-то помочь, хотя, если у Спрута неприятности, с которыми тот не может одним щупальцем разобраться, Олень там точно ноги переломает. Но все же главное было не в этом: просто, если все держать в себе, отравиться же можно. Нет, Арно не сомневался, что Валентин ему доверяет, но некоторые привычки приобретаются, бывает, быстро, а вот избавляться от них…
Поэтому, когда очередная попытка ненавязчиво разговорить Валентина провалилась, а посторонних ушей поблизости не было, Арно не выдержал и предложил:
− Слушай, ну давай я обернусь, если тебе так проще! Если там какой большой секрет, я могу даже убегаться сначала, а ты хоть выговоришься, смотреть же невозможно.
Валентин сначала вскинулся удивленно, потом грустно улыбнулся.
− Так заметно?
Арно кивнул.
− Идея хорошая, и так правда было бы гораздо легче, но неправильно.
− И что?
− И ничего. Сейчас мы дойдем до казарм, возьмем “Крови” и постараемся обойтись без зверей.
Про оборотней:)
Вы не поверите, это таки новый камшефик. В сентябре я честно думал, что все, но потом мне пришла в голову мысль, потом приснился сон, а потом добрые люди уговорили меня сделать из этого текст. Спасибо Анориэль и Таэри за обсуждение и А. за редактуру.
Итак, АУшка про оборотней, дженовый приддоньяк as usual. Осторожно, мимими.
Про оборотней
Итак, АУшка про оборотней, дженовый приддоньяк as usual. Осторожно, мимими.
Про оборотней