Поиски и находки в советских архивах

Полазил я тут по своему ЖЖ и, помимо того, что, собственно, искал, нашел следующее:

1. Пост от 23 октября 2005 о том, как ко мне приезжала в гости  Девятихвостая и привезла Камшу на почитать. Постов с впечатлениями не было, но я их и так помню: проглотил чуть ли не за три дня и закрыл Лик Победы со словами "больше никогда". Ха три раза.

2. Пост от 22 ноября 2006 о том, как я начал писать Блэйна на аспирантской паре по английскому. Ручкой по бумаге и как я от этого тащился - и как отец посоветовал мне вообще перьевой писать, дескать, будет еще круче.

3. Стих от декабря 2007ого, который я умудрился как-то протерять при составлении сборников. Стих, разумеется, по Арде, но, кажется, встанет в любой плюс-минус антуражный контекст.

Стих

Ты помнишь? Теплое вино
Под завывания метели,
Всё норовившей влезть в окно,
Черновики в камин летели,

Исчерканные поперек -
Тебе не нравились ворота
Из третьей башни на восток, -
А я доказывал всё что-то.

Твой брат, вполголоса смеясь,
Менял струну на малой лютне.
(Он зимовал в тот год у нас,
Шутил, что у тебя уютней...)

Ты помнишь? Дни и вечера
Шли безмятежной вереницей...
Ведь было же. Почти вчера.
...И только пепел на страницах...

Обзорам

[L]grachonok[/L] <a href="http://grachonok.diary.ru/p210998171.htm">делится</a> находками

@темы: стихи

---

Все познается в сравнении:)

Помнится, в свое время марвелогражданка, еще комиксовая, подарила нам прекрасное выражение "теплый ламповый мятеж Ройенталя". А тут у меня возникло желание заесть некоторые куски камшеканона Битвой при Марр-Аддете. Да-да, той самой битвой, перед которой я во время последнего пересмотра неделю набиралась сил и запасалась платочками.

Ну и не совсем не в тему — в процессе размышлений над Блэйном уже почти поймала себя на мысли "а почему у нас в романе никто не болеет эпилепсией"(с). Тут главное вовремя остановиться.

---

Авторское

Пытаюсь тут заняться Блэйном в рамках проекта "слезь с кактуса до выхода Рассвета". Перечитал две написанные повести — их, конечно, придется переписывать, первую побольше, вторую поменьше, но я таки был зайчик. Сходил, кстати, проверил — красивую грамоту мне за него аккурат 8 лет назад дали, чуть ли не день в день.
А так я, конечно, обрыдался — кинк на братскую любовь торчит изо всех щелей, плюс опять же нежно любимое "нет, мне не нужен твой трон", плюс даже Иллиан обаятельный глава СБ, опекающий главных героев, внезапно обнаружился.
Медитирую на план двух следующих повестей, объем необходимой работы несколько ужасает. Это тебе не АУшка, сюжет за кадром не оставишь, одним ангстом и мимими не отделаешься. Хотя соблазн велик, конечно.
Но увы — прежде, чем писать мимими-сцену, придется выяснить, кто на чём и куда плавает, кто с кем и чем торгует, и кто с кем и зачем воюет. И кто у кого в 13-ом веке корову украл корабли сжег сказал это о нашей Шерон.

@темы: свое

---

Сегодня у нас приезжал директор Лайго из КалТеха, с семинаром по гравитационным волнам.
Теперь я могу сказать, что слышал, как давным-давно в далекой Галактике схлопнулись две черные дыры.

---

Сходили с родителями на спектакль Юрского по пьесе Зиновия Сагалова про Марка Шагала. Хороший текст, здорово поставлено, великолепно сыграно. И очень, очень страшно. Потому что первая половина двадцатого века.

Испанская граница еще открыта. Быстро.

---

Скааазочку....

Осень, Самайн на носу, самое время сказки рассказывать. Сказочка про драконов, она же фэнтэзи-АУшка. В главных ролях, как обычно, Савиньяки и Придды, Придды на этот раз в нечеловеческом облике.
Джен, мимими и немного ангста.

Можно сказать, миди (~4500 слов)

— Значит, так, — Эмиль оглядел собравшийся вокруг стола отряд. — Нам нужно в Хексберг, и мы должны быть в Храме Воздуха на тамошней горе не позднее Осеннего Излома. Отсюда поедем напрямик, через Придду.
В ответ раздались ожидаемые возгласы удивления, но задать вопрос первым решился Герард, новичок в отряде и самый младший:
— Через Придду, капитан? Но там ведь…
— Что, полный хаос и нечисть на каждом шагу? Если это может стать помехой для отряда из полутора дюжин Охотников, в Хексберг нам точно делать нечего.
Герард покраснел и уставился в пол, Эмилю даже почти стыдно стало — парнишка-то был хороший, и уж в трусости его точно обвинить было нельзя. Но привычку краснеть и смущаться из него надо было выбить, и побыстрее. Росио, неведомо где его подобравший и при первой возможности сплавивший Эмилю, этим почему-то не озаботился.
— Помехой-то не станет, не впервой, — а это уже теньент отряда, Маленький Серж. Маленький — это потому что четыре бье в плечах. С хвостиком.— Но ведь если на всякое чудовище и каждую свору мерзавцев отвлекаться, больно долго выйдет, даже если с трактов не съезжать. А не отвлекаться вы, господин капитан, не умеете, уж простите великодушно.
Эмиль усмехнулся.
— На правду не обижаются. Можно, конечно, через Ноймаринен, а там по реке, или вообще на юг, а потом морем, быстрее будет даже со всеми крюками, да только что на севере, что в южных портах нас каждая собака в лицо знает.
И каждая четвертая из них в курсе, что под неприметной личиной капитана Лэкдэми, командира небольшого отряда наемников, скрывается Эмиль Савиньяк, эорий дома Молний, лучший в Талиге Охотник на чудовищ, брат-близнец кансилльера, родич и близкий друг герцога Алва и прочая, прочая, прочая.
— А.
— Да. Официальная версия гласит, что я остался на юге вместе с Алвой, вот и не надо нам, чтоб в ней сомневались и вспоминали про Хексберг. В Придде у господина Штанцлера сотоварищи шпионов поменьше будет, а даже если они и есть…
— То охотников по ней шляется не меньше, чем чудовищ, — закончил Ариж, один из разведчиков.
— Вот именно. Так что всем выспаться как следует, выезжаем на рассвете. Если что — мы в очередной раз пытаемся разыскать сокровищницу Унда. А я, — тут Эмиль еще раз обвел взглядом своих людей, — честно постараюсь «отвлекаться» только на каждое третье чудовище и каждого пятого мерзавца.
Ребята засмеялись, даже Герард.


До Внутренней Придды они добрались без особых приключений, если и отвлекаясь, то в основном по мелочам. Но стоило пересечь условную границу старых герцогских владений, как в первой же деревне их встретили слухи о «нечисти на руинах». Ко второй деревне невнятная «нечисть» превратилась в «гнездо гарпий на развалинах замка Васспард».
— Что ж, значит, задержимся здесь на недельку, — заключил Серж, и никто из отряда не стал ни спорить, ни шутить. Все прекрасно помнили, что именно при зачистке гнезда гарпий десять лет назад погиб Арно Савиньяк. Не так уж и далеко от Васспарда, в Борне, как раз на границе Придды и Эпинэ.

То, что Эмиль почти всю свою жизнь уничтожал гарпий везде, где на них натыкался, отнюдь не означало, что он собирался лезть куда-то очертя голову без предварительной разведки, тем более, время было. За три дня отряд успел выяснить, что гарпий было не меньше четырех, но вряд ли больше полудюжины, что они уже успели закусить двумя Охотниками-одиночками и одним маленьким отрядом, что окрестные деревни будут рады, помочь более удачливым Охотникам припасами и фуражом, а вот в магистрате ближайшего городка — Рунда — можно будет и золотом разжиться, если головы предъявить. Но кроме интересных и полезных деталей, всплыло и кое-что любопытное. Несколько раз к Охотникам втихаря подходил кто-то из местных жителей — дети и подростки, по большей части, — и вполголоса рассказывал, что у них тут не только гарпии в развалинах живут, но и драконы на озере. Добрые драконы, «вы уж их там не обижайте». Деревенские старейшины на попытки уточнить, если в этих рассказах зерно истины, только плечами пожимали: «Кто ж его знает, господин Охотник, может, и живут. Озеро-то старое, зачарованное, его даже найти не всякому удается».
— А что, разве добрые драконы и правда бывают? — спросил Герард, стоило им выехать к замку.
— Бывают, — ответил ему Серж, — настоящие драконы только добрыми и бывают. Вот только что-то не верится, что в Придде можно хоть одного встретить.
Эмиль в это тоже не верил:
— Да скорее всего, найери иллюзиями развлекаются. Или еще кто. Закончим на развалинах, доедем до озера, поглядим.

Развалины встретили их не зловещей тишиной и не откровенной засадой, но ожесточенной схваткой в воздухе. Конечно, гарпиям случалось и между собой драться — за добычу или во время брачного сезона, но здесь четыре атаковали кого-то одного. И гарпией этот кто-то явно не был.
— Так, в рассыпную, гарпий отвлечь и стреляем, пятого не трогать, пока не разберемся или сам не нападет!
— Есть!

…Местные жители оказались правы. Так правы, что хотелось ругаться и проклинать всё на свете. Пенья, морской дракон — последнего видели в Придде лет двести назад. И именно после их исчезновения Придда и начала превращаться из процветающей провинции в Леворукий знает что. Их возвращение могло принести надежду — но упавший на землю пенья больше не взлетит. Слишком много ран, а гарпии еще и ядовиты, для драконов — особенно… Будь в отряде Эмиля сам Левий-целитель, и тот ничего бы не смог делать. Если бы сам дракон был хоть чуточку постарше, но молодой же совсем, на человеческий пересчитать — выйдет младше Эмиля: аметист между роговых выступов совсем светлый, и имя на плечевых гребнях только-только оформилось, еле прочитать можно…
— Что же ты не поделил с этими тварями, Юстин? — и какого Леворукого отряд не доехал в эту проклятую дыру хоть на полдня раньше!
«Ты опоздал, сын Молний», — раздалось в голове.
— Да. Прости.
«Ты еще можешь вернуть долг. Там, на озере. Позаботься о нем».
Какой долг, о чем это он? Вроде бы в семейных хрониках ничего не было ни о каких обязательствах дома Савиньяк перед морскими драконами, никаких оказанных услуг… Впрочем, какая разница.
— Да.
«Да», — едва ощутимый вздох, словно дуновение ветра.
Эмиль поднялся с колен и отошел на шаг назад. Это тела гарпий придется жечь полночи, а драконы после смерти возвращаются в родную стихию. Соленая вода впиталась в землю, не успел он досчитать до шестнадцати, только потускневший аметист остался лежать. Эмиль сглотнул, обернулся и увидел замерший в отдалении отряд.
— Чистые бинты у нас есть? Которые не понадобятся прямо сегодня?
— Должны быть, капитан, — ответил Герард, и, не дожидаясь приказа, метнулся к лошадям. Молодец.
…Аметист точно нужно было вернуть в озеро, и не оскверненным. А там, на озере, может, станет ясно, о ком это он только что пообещал позаботиться.



Неподалеку от озера — где-то в половине хорны — обнаружились следы жилья. Небольшой дом из камней был сложен явно давно, но на совесть; от крыши, конечно, остались одни воспоминания, но мусор внутри был в основном природный. Очаг, похоже, был цел, а чуть поодаль бил на удивление чистый ключ — воду можно было пить, не очищая ни вином, ни заклинаниями.
— Здесь меня и подождете, дальше я пешком и один.
— Капитан, — осторожно спросил Серж, — вы уверены?
Эмиль чуть не выругался, но решил все же пояснить. Хотя бы для Герарда, остальные-то вроде сами должны понимать.
— В озере, где жил пенья, никакая нечисть водиться не может. А не-нечисть лучше лишний раз не раздражать. Всё, приказы не обсуждаются.

…Волшебных существ в Кэртиане жило много, и к людям вообще они относились по-разному, но вот Охотников на чудовищ не жаловал ни один вид. Драконы и им подобные, конечно, первыми не нападали, но на общение шли только при необходимости, и обычно через посредника. А довериться могли разве что эориям, так что в одиночку у Эмиля еще был шанс выманить обитателя озера, кто бы он ни был.

Озеро в рассветных лучах выглядело настолько красивым и безмятежным, будто не было поблизости ни руин, ни запуганных деревень. Скорее всего, человек с недобрыми намерениями сюда в принципе не мог пройти, так и блуждал бы по окрестностям… Слышно было птиц и плеск рыбы, по берегам росло все то, чему и положено расти, — если бы Эмиль не знал заранее, что здесь жил дракон, точно бы заподозрил хотя бы найери.
Место, где можно было подойти вплотную к воде и при этом в нее не свалиться, не сразу, но удалось найти. Устроившись между подмытыми корнями северной ивы, Эмиль достал из-за пазухи завернутый в бинт аметист и осторожно развернул, чтобы уронить в воду, не коснувшись. Через несколько мгновений вода забулькала, на поверхности появилась сначала тень, потом… Потом пришлось признать, что чудеса все-таки бывают.
Юстин для собственных детенышей был слишком молод, значит, их с самого начала было двое. Только этот совсем мальчишка, подросток — и имя еще не прочитать, и говорить с людьми еще толком не умеет… Хотя это, возможно, от потрясения. Но даже если слов не разобрать, эмоции читались ясно, даже слишком ясно. Горе, ненависть, гнев… много гнева и решимость отомстить, по себе знакомая решимость — и плевать, сколько там врагов и что ты можешь с ними сделать. И должен быть рядом кто-то, кто остановит.
— Этих гарпий уже нет, малыш. Мы добили тех, с кем не справился Юстин, всех. Добили и сожгли.
Эмилю пришлось повторить это трижды, прежде чем его услышали и поняли. Гнев и ненависть растворились, оставив горе, много горя, одиночество и немного страха. И прежде чем Эмиль нашелся, что сказать — а что тут можно сказать? — дракончик ушел обратно под воду.
— И что мне теперь делать?

— И что мы будем делать, капитан? — спросил Серж, когда отряд устроился завтракать на полянке перед домом. — Он один-то выживет?
— Выжить-то выживет, что ему будет, — ответил Эмиль, протягивая миску Жану за добавкой. На здешней воде и приготовленное в очаге, его варево оказалось куда вкуснее, чем обычно. — Только этого мало. Надо, чтобы на крыло встал, и магия в полную силу вошла… Если старших родичей нет, нужен хотя бы Напарник из людей.
— Напарник? — переспросил Герард. У Эмиля рот уже был занят, так что ответил парню Ариж:
— Напарник. Но можешь глазами не сверкать, ты у нас Охотник уже. А тут либо одно, либо другое.
— Угу. — Эх, Робера бы сюда! Лучшие Напарники в Талиге всегда были из рода Эпинэ… У Савиньяков тоже случались, среди младших в роду, но ни у деда, ни у отца братьев не было, а в их поколении… усилием воли Эмиль эту мысль дальше не пустил.
Хотя, если подумать — Напарнику, как и Охотнику, не обязательно рождаться в семье эориев и Лаик заканчивать. Достаточно иметь подходящий нрав, голову на плечах, пару капель древней крови… и оказаться в нужное время в нужном месте.
— Так, делать мы будем вот что. Антуан, и оба Шарло остаются здесь — Антуан, отлежишься со своими царапинами, остальные — сделайте эту лачугу пригодной для жилья. А мы еще раз проедемся по окрестностям — вознаграждение опять же надо собрать, заодно и к людям присмотримся повнимательнее.


В деревнях им не повезло. Нет, там помнили старые легенды, и готовы были, если что, помочь юному дракончику и его будущему хранителю, но никого, кто мог бы стать этим самым хранителем, им не встретилось. Оставалось надеяться на город, тем более, в магистрат за денежной наградой все равно стоило наведаться. Деньги лишними не бывают, и потом, слухи о зачистке гнезда туда все равно рано или поздно дойдут, а Охотники, не требующие награды, — это всегда подозрительно.

Но до магистрата они не доехали. Они вообще не пересекли черту городских ворот, потому что в дюжине бье от них обнаружилась виселица. Добротный такой помост, явно для «многоразового» использования. Прямо сейчас трупов на ней не было, но пятеро мужиков, одетых в то, что при некоторой снисходительности можно было счесть мундирами городской стражи, собирались это исправить. Один из них как раз надевал петлю на шею пареньку лет шестнадцати, не больше, — грязные спутанные волосы, синяк во всю скулу, худой как неизвестно что — ну явно преступник. Очень опасный. У Эмиля зачесались кулаки, и он спиной чувствовал, что и весь отряд думает одно и то же. Повел плечом, отдавая безмолвный приказ молчать и держать себя в руках. В воротах еще два стражника, зеваки на городской стене — не большая помеха, конечно, но лучше сначала попробовать по-другому.
— Что происходит, добрые люди? — спросил он. Громко, чтобы все слышали.
Один из стражников — видимо, главный, — оценив дюжину с лишним вооруженных людей у Эмиля за спиной, ответил вежливо, но без особого почтения или страха:
— Правосудие вершим, мил человек.
— И чем вот этот вот провинился?
— Да так. Ходил где не надо, говорил с кем не следует. Вам-то что за дело?
Эмиль поправил шейный платок, чтобы было как следует видно значок Охотника.
— Ды мы тут с ребятами решили с нечистью на васспардских руинах разобраться, а с приманкой-то оно сподручнее. Не отдадите мне парня за пятнадцать монет? Золотом.
Тот из стражников, что надевал петлю и все еще стоял на помосте, решил вмешаться в разговор:
— А что ж не девку ищешь?
— Так там, говорят, гарпии, в развалинах-то. Они как раз по мальчикам больше.
За спиной понятливо заржали. Притворяться швалью отряду тоже было не впервой. Ничего, мысленную галочку Эмиль себе поставил, и лица запомнил. Как говорится, при случае сочтемся.
— Ну, у нас тут все же правосудие, не морисский рынок, — протянул главный. Да неужели. — Парень, ты как, что предпочитаешь? Петлю Уолтера или гарпийские зубы?
— Да что я в этой петле не видел! — на удивление задорно ответил парнишка. — А вот на гарпию вблизи посмотреть, это дело. Они, небось, покрасивше Уолтера будут.
Эмиль на всякий случай перехватил кинжал поудобнее — вдруг этот самый «Уолтер» вздумает оскорбиться, но стражники только засмеялись.
— Хорошо, — согласился главный. — Двадцать монет, Охотник, и он твой.
— Идет.
Пока Эмиль отсчитывал золото, Серж, спрыгнув с седла прямо на помост, отодвинул плечом Уолтера, снял петлю с шеи парнишки, и подсадил его в седло Арижу — как и был, со связанными впереди руками. Ничего, отъедут отсюда подальше, развяжут. Только надо будет объяснить сначала, что к чему, а то еще сбежать попытается да сломает себе что-нибудь…

Но сбегать парень не пытался, пока, по крайней мере. Зато, стоило им отъехать достаточно далеко (отряд как раз перестроился в обычную позицию из «уходим с враждебной территории»), как он начал задавать вопросы.
— А на васспардских развалинах правда теперь гарпии водятся? А то в городе всякое болтают, не верить же им…
— Водились, до недавних времен. Жаль тебя разочаровывать, но живьем ты на них уже не посмотришь. Правда, если хочется, у Сержа в мешке головы есть.
Надо будет, кстати, закопать на привале, не тащить же с собой эту пакость дальше.
— Ух ты, так вы их уже? Жаль… ну, в смысле, хорошо, они же агрессивная нечисть все-таки, но. Да, а я-то вам тогда зачем?
Положительно, парнишка Эмилю нравился. Там, у ворот, он, честно говоря, думал только о том, как бы его из петли вытащить и обойтись при этом без драки, но, может, он действительно тот, кто им нужен?
— На гарпиях и руинах, парень, свет клином не сошелся. В Васспарде еще и озеро есть, там тоже кое-кто живет. Слышал о драконах?
— Драконы людей не едят. И… — тут он резко выпрямился, — и охотиться на них нельзя!
— Да не вертись ты, свалишься! — прикрикнул на юного заступника Ариж. — Не беспокойся, никто твоего дракона обижать не собирается.
И не побоялся ведь. Подумаешь, он тут один и все еще связанный, а вокруг вооруженный отряд. Нет, с пенья они точно поймут друг друга. И да, пора уже развязать — Эмиль кивнул Арижу.
— А если он в озере живет и правда дракон, значит, морской? Они же вымерли?
— Как вымерли, так и воскресли, — продолжал бурчать Ариж. — Если будешь себя хорошо вести, познакомим, сам у него и спросишь.
— Правда? — это уже Эмилю, пытаясь при этом растереть запястья и все-таки не свалиться.
— Правда.
— Здорово… Пенья я и не мечтал увидеть, а они же самые красивые…
— А ты о них откуда знаешь, умник? — да еще и по гальтарскому наименованию. — Тоже в городе болтали?
— Да что вы, они же гарпию от фурии отличить не смогут. А вот в Альт-Вельдере хорошие книжки были, с гравюрами….
— В Альт-Вельдере? — Если Эмиль ничего не путал, Альт-Вельдер был в Марагоне. Не другой конец материка, конечно, но не ближний свет, особенно для мальчишки-бедняка.
— Это в Марагоне, я вырос там.
«Вырос» — это, по мнению Эмиля, было явное преувеличение, но теперь ему стало по настоящему любопытно.
— А сюда-то тебя как занесло?
— Ну, когда дядя Корнелий утонул, я в Альт-Вельдере не мог оставаться, думал сначала до Хексберга добраться, но не получилось. Потом меня дриксенские торговцы подобрали, они в Олларию собирались, хотели через Придду срезать, чтоб пошлину не платить… — судя по голосу, парень о таком способе сэкономить думал примерно то же самое, что Эмиль и не удержавший смешка Ариж. — Ну, вы правильно догадались, чем это кончилось: разбойники где-то на полпути между здесь и Пирольнестом.
Парень замолчал. Похоже, если симпатии торговцы у него и не вызывали, то сочувствие — точно.
— А дальше?
— Дальше они часть добычи в Рунде продали, тут я от них и сбежал. Можно было и по дороге, но я же здешних мест не знаю совсем, глупо было бы… Хотел заработать немного и карту достать, но вот, не получилось…
— А куда по этой карте собирался, в Хексберг?
— В Хексберг отсюда далековато, пешком-то. В Ноймар, да теперь-то какая разница?
Да, бурная биография для столь юного возраста. И, похоже, запасной план «если не понравится дракону, оставить в ближайшей деревне» не пройдет…
— Ну как какая. Если не захочешь остаться с драконом, можешь доехать с нами до Марагоны, а там и до Хексберг рукой подать.
— Как можно не захотеть остаться с драконом?! Я и в Хексберг-то хотел, потому что туда, говорят, воздушные залетают.
— А в Ноймар — потому что в горах скальные живут? — не удержался Ариж.
— Ну да….
Эмиль рассмеялся. Впору поверить, что мальчишку им лично Абвении подсунули. Хотя — не присмотреться ли повнимательнее, вдруг и впрямь кто из астэр отметился?
Эмиль присмотрелся… и чуть не свалился с коня. Этого не могло быть. Не могло быть, потому что чудес вообще не бывает, сколько бы пенья ни завелось в васспардском озере! Не бывает, ему померещилось… Нет, не померещилось. Правда.



…Когда десять лет назад Арно Савиньяк отправился громить гнездо гарпий в Борне, дело было не в просьбах местных жителей, не в королевском приказе и уж тем более не в жажде славы. Он шел по следу пропавшего сына. Арно-младший исчез прямо из своей комнаты в Сэ, никто не мог понять, как — ведь и родители, и старшие братья были в замке… Потом выяснилось, как. Карлу Борну, лучшему другу отца, взбрело в голову «возродить» Придду, и заодно стать ее Повелителем. Он сговорился с гарпиями и еще кое с кем, нашел несколько старинных ритуалов — и для большинства из них нужна была кровь. Невинная кровь старого рода.
Неизвестно, что было бы, успей Борн завершить хоть один из этих ритуалов, но он успел только убить друга — в спину, а потом подоспели ноймарские Волки. Борн получил свое, гарпии тоже, но малыша не нашли, ни живым, ни мертвым. Искали. Искали Волки, перевернувшие Борн и окрестности сверху донизу, искал Росио. Четыре дня всех возможных ритуалов поиска, и у Эмиля, и у Ли с того времени остались шрамы на запястьях… Ничего. Тогда решили, что это всё — ведь кому под силу поставить щит, способный обмануть магический поиск на родной крови, тем более, если поиск проводит Алва? Оказалось, было кому.

Но кто мог предположить? Мальчишка-дракон стащил добычу у злых сестриц, и спрятал, как мог. А вернуть тем, у кого украли сами сестрицы, не подумал. Или не смог найти тех, кому возвращать. Или, когда прятал, перестарался по неопытности, и сам потом не нашел. Да и так ли важно, что на самом деле случилось десять лет назад? Важно, что делать сейчас…
— Капитан!
— Да? — Хорошо бы, Серж его первый раз окликал, а то объясняться придется.
— Темнеет. Привал или продолжаем?
Эмиль огляделся. Ручей здесь поблизости должен был быть, можно было не рисковать ломать лошадям ноги или нарываться на засаду. Тем более, командиру отряда нужно прийти в себя.
— Привал.
Младший, видимо, выдал Арижу разочарованный вздох или что-то вроде, потому что тот ответил:
— А вот нечего торопиться, тебя сначала надо отмыть и вообще. Это к гарпии в брюхо можно в чем угодно лезть, а с драконом знакомиться, надо прилично выглядеть!
Ребята засмеялись, и Эмиль с трудом, но заставил себя к ним присоединиться. Хотелось сгрести брата в охапку, самому проверить каждую царапину, каждый синяк и старый шрам, дотошно выспросить, откуда взялся, и составить полный список, с кого спросить… Много чего хотелось, но пока он сам не понял, что делать дальше, надо делать вид, что ничего такого не случилось.

Все оказалось не так страшно: кроме синяка на скуле, обнаружились еще два на ребрах и пара царапин на руках, ну и ребра те прям сквозь рубашку (герардову запасную) пересчитать можно было, а так ничего серьезного. Половина здешних подростков так выглядит, все-таки защита, поставленная Юстином, сильно искажала внешность… А вот если сосредоточиться как следует, покажется, что в зеркало смотришься, только отражает оно почему-то не то, что сейчас, а то, что пятнадцать лет назад было. В Лаик, помнится, знатные драки случались, и кормили там далеко не так, как дома… Но на секунду отвлечешься — и никаких тебе фамильных черт Савиньяков, только глаза такие же большие. Значит, можно, если что, звать Олененком. (Когда Ариж наконец спросил, брат представился Каном, но Эмиль это дурацкое прозвище даже запоминать не собирался.)
За ужином Арно осилил две с половиной миски Жановой стряпни и параллельно успел вытащить из Герарда поминутное описание схватки с гарпиями, расстроиться почти до слез над судьбой старшего дракона и проникнуться искренним сочувствием к младшему. «И это, мальчик, ты еще не знаешь, чем этому старшему обязан». Когда по кружкам разлили травяной отвар, младший попытался выяснить, кто из окружающих что может рассказать о повадках пенья, но, поскольку Эмиль отмалчивался, внезапно оказалось, что как раз сам Арно, со своими вылазками в библиотеку Альт-Вельдера, больше всех и знает. Теперь уже Герард его расспрашивал, и трое-четверо остальных тоже слушали не без интереса. А Эмиль просто слушал. Да, маскировка наверняка меняла и голос тоже, но если закрыть глаза и разрешить сознанию уплыть туда, куда его не пускали десять лет, то можно оказаться в Сэ в ту роковую весну. «А вы с астэрами уже встречались? А вервольфы в Торке правда водятся? А няня рассказывала, что фурии охотятся за непослушными детьми, но я ей не верю, а матушка мне показывала альбом с гравюрами, а ты мне обещал привезти…»

Эмиль чуть было не вызвался на первую стражу вне очереди — все равно же не уснуть — но вовремя опомнился. Какой из него сейчас часовой? Так что лег так, чтобы до брата, если что, можно было рукой дотянуться, убедился, что тот и с другой стороны прикрыт, и принялся размышлять.
Хотелось с утра взять к себе в седло и глаз больше не спускать, но нельзя. Они не на пикник едут, а когда командир отряда больше всего беспокоится, как бы младшенького не зацепило, любая опасность возрастает вчетверо. Отправить в Олларию, к Лионелю? Они не так уж и далеко уехали, но возвращаться все равно времени нет, а дробить отряд — безумие. Да и близнец в Олларии не в карты с куртизанками играет, у него там тоже гнездо гарпий будь здоров, пусть и двуногих. Да и вообще — не рановато ли младшему воскресать, пока Талиг так лихорадит? Необученный эорий, младший наследник Савиньяков, внезапно найденный после десяти лет траура… Эмиль не всякому союзнику бы доверил такой секрет, вспомнить хоть покойного Сильвестра. А ведь есть еще и враги. Лионель-то, может, и железный, но матушка точно нет, а на ней в Приморской Эпинэ сейчас слишком многое держится… Нет, пока все не успокоится и не разрешится так или иначе, малыша надо бы спрятать… и тут Эмиль чуть не расхохотался вслух. Как сказал бы Лионель — зачем решать задачу, если ответ уже известен?

Кому из тех, , от кого исходит реальная угроза, вообще придет в голову соваться во Внутреннюю Придду? А от местной швали озеро укрыто надежно, кто захочет разыскать, не найдет, в трех соснах заблудится… Да и личная защита у Арно — королю позавидовать впору, такая и от случайных стрел закрыть может, а если уж если дракон его примет как Напарника… Люди им навредить не смогут, нечисть… это гарпии такие… особенные, у остальных, кто здесь мог бы объявиться, не хватит духу с драконом связываться, даже с таким юным. А гарпиям в правильно зачищенном гнезде тоже взяться неоткуда. Правда, никто не обещал, что эти два юнца будут безвылазно на озере сидеть… значит, надо будет хорошенько втолковать младшему, что от его осторожности, если что, будет зависеть не только его жизнь, но жизнь последнего пенья — и будущее всей Придды. Но это всё завтра. Эмиль улыбнулся, глядя на плывущие мимо луны облака, — и не заметил, как уснул.


Недалеко от озера росло несколько старых деревьев, ветки одного из них вполне могли выдержать взрослого мужчину. Там Эмиль и устроился, наблюдая за мальчишками. Арно, как только подошел к воде, немедленно разулся, закатал штаны и уселся на подтопленном бревне. Болтать ногами ему, впрочем, пришлось вскоре прекратить — как-то неудобно этим заниматься, когда у тебя на коленях лежит голова дракона.

Последние полчаса младший что-то рассказывал, вдохновенно жестикулируя, но иногда все же прерывался — выслушать ответ и погладить дракончику роговые выступы. Да, можно было и не сомневаться, братца теперь отсюда и четверкой лошадей не утащишь.Кто-то ведь сказал тогда отцу, в первый год после рождения Арно, еще до отъезда близнецов в Лаик: «Не вздумай и младшего на Охотника тренировать, только время потеряешь». Соберано Алваро, скорее всего, а он в таких вещах не ошибался.

Ладно, хватит подглядывать. Эмиль аккуратно спрыгнул и направился к дому — нужно было самому проверить, что там теперь можно нормально жить, даже здешней зимой. Дракону-то хорошо, у него магия и горячие источники на дне озера, людям сложнее…И хорошо бы выехать завтра с рассветом, опаздывать они еще не опаздывали, но дальше точно придется ехать без задержек. Только бы младший не принес вечером с озера ворох неудобных вопросов! До Эмиля ведь только на дереве дошло: дракон-то с первого мига поймет, чья защита стоит на Арно. И какая кровь под ней прячется. И вообще, пенья, может быть, лучше всех ныне живущих знает, что именно случилось десять лет назад… Сам Эмиль ничего рассказывать не собирался — ну зачем парню голову морочить, если он все равно здесь остается? Тем более, не похоже было, чтобы Арно рвался разыскать хотя бы выдуманных потерянных родичей, драконы его интересовали гораздо больше… Остается надеяться, что дракончик все же не станет делиться своими открытиями в первый же день знакомства.

Обошлось. Арно вернулся минут за пять до того, как Эмиль бы за ним пошел, и с порога объявил:
— Тино отправил меня ночевать под крышей, говорит, ночью дождь будет.
— Сильный? — тут же вскинулся Серж.
— Неа, к утру просохнет.
Вот, значит, как зовут дракончика. Больше о своем общении с ним Арно ни слова не сказал, хотя ребята честно пытались расспрашивать, пока Эмиль на них не прикрикнул.

Утром, пока ребята седлали лошадей и проверяли снаряжение, Эмиль отвел брата в сторону и еще раз прочел лекцию об осторожности и безопасности. Слышал бы Ли или их менторы в Лаик — ушам бы не поверили. Арно, надо отдать ему должное, слушал внимательно. Ну, или очень хорошо делал вид.
— Местные будут появляться у старого колодца на развилке, а самим до весны самое меньшее — не соваться дальше трех хорн от озера! Если твой Тино начнет говорить, что он уже большой и взрослый, скажешь, это я за тебя беспокоюсь!
Арно рассмеялся:
— Так и сделаю.
— И вообще, ведите себя хорошо. Не позже следующего лета вернусь, проверю.
— Мы постараемся. — И, посерьезнев, добавил: — Спасибо вам за все, капитан Лэкдэми.
— Тебе спасибо. — За то, что выжил и нашелся, что вырос Савиньяком, несмотря ни на что. — Не будь тебя, кто знает, как бы мы тут выкручивались.
Арно смутился — видимо, давно не слышал подобных слов от взрослых. А Эмиль послал к кошкам образ сурового Охотника и наконец обнял братишку. Все равно никто не видит, а малышу полезно.



— Капитан, — спросил Серж, когда отряд выехал на тракт. — На ночевку встанем в Вогелнесте?
— Да, после заберем севернее. И вот еще: чтоб к обеду все дружно забыли, чем мы тут занимались последнюю неделю. Гнездо гарпий зачистили, подлечились и дальше не торопясь поехали, больше ничего не было. Совсем ничего. Ясно?
Ребята посмотрели на него с удивлением — еще бы, с чужими отряд и без приказа не болтал, а от своих у них редко бывали секреты.
— Ясно, я спрашиваю?
— Да, капитан.

…Когда все успокоится, нужно будет под благовидным предлогом вытащить сюда Ли. Полюбоваться выражением его лица, получить — увы, вполне заслуженный, — удар в челюсть… Может, даже с двух сторон. А потом они вместе решат, что и как сказать матери.

Обзорам

[L]grachonok[/L] <a href="http://grachonok.diary.ru/p210814409.htm">выкладывает</a> фэнтэзи-АУ (джен, Придды, Савиньяки).

@темы: тексты, ОЭ

---

Опять ОЭшное

Когда-нибудь я слезу с этого кактуса, но это будет не сегодня.
С одной стороны, внезапно!музыкой навеяло, с другой — я давно хотел написать что-то подобное.

Пост-канон с воспоминаниями на канон, джен, подразумевается канонный/условно канонный гет.
Берто Салина, Леона Салина, семейство Ноймаринен, Валентин Придд, еще немного совсем мельком,

спойлер

варнинг: смерть персонажа

около 1900 слов

Берто

Первый адмирал считал, что капитану Салина неплохо бы год-другой провести в северном адмиралтействе, а Гизелла скучала по родителям и хотела показать Мигелито горы и настоящий снег. Одно прекрасно сочеталось с другим, поэтому в начале лета 7 года Круга Ветра «Мориск», сопровождаемый еще четырьмя фрегатами, бросил якорь в хексбергской гавани. В городе их уже ждал младший из братьев Гизеллы и присланный герцогом Рудольфом эскорт — весьма внушительный по мирному времени. Маркус, впрочем, немедленно заверил сестру и зятя, что ни с какими реальными угрозами это не связано: «Просто матушка беспокоится, а отец не стал с ней спорить».
После нескольких визитов и торжественного приема в адмиралтействе, Берто отправил жену и сына в Ноймар, а сам со спокойной совестью вернулся на мостик. В мирное время в Устричном было не так весело, как в Померанцевом, но скучать не приходилось, ни в море, ни на берегу. Зимний Излом Берто встретил, как и положено капитану, на горе в Хексберг, а Весенний собирался встречать в Ноймаре, с женой и ее родичами. Потом, как дороги просохнут — в Олларию, там до Фабианова дня, а после видно будет.
Ни марикьяре, ни кэналлийцев в этом году в Лаик не было, и брать оруженосца Берто не планировал, но он не был в столице с коронации Его Величества Карла — слишком долго для наследника рода Салина. Тем более — для возможного наследника герцога Рокэ когда-же-он-наконец-женится Алва. Отец на эту тему с соберано скандалил не реже, чем раз в год, и уж точно при каждой личной встрече, но пока безрезультатно, и Берто, хочешь не хочешь, приходилось заниматься талигойской политикой.

А талигойскую политику он ненавидел с детства. С того дня, как отец, мрачный, как зимний шторм, вернулся с континента на месяц раньше ожидаемого, а любимая сестра из счастливой невесты, считавшей дни до свадьбы, превратилась в скорбящую найери из старой сказки. И некого было вызвать на поединок и заколоть кинжалом за ее слезы, все виновные и так были мертвы, кроме разве что одного безумного старика…
И именно в тот год отец стал всерьез относиться к возможности в один прекрасный в самом плохом смысле слова день унаследовать Кэналлоа и герцогский титул. Впрочем, Берто осознал это гораздо позже, а тогда просто услышал, как родители ссорились — впервые на его памяти. Матушка почти кричала, что никаких брачных союзов дальше полуострова, а отец возражал, что нет, так уже не получится… Берто, не выдержав, ворвался в комнату и пообещал, что если надо, он женится на ком скажут и когда скажут, только бы Леону оставили в покое. И отец его не выгнал и не наказал за подслушивание, а заговорил с ним, как со взрослым.

За свои слова пришлось отвечать уже через год, но тогда это не казалось Берто такой уж серьезной жертвой — еще бы, в тринадцать-то лет! Все равно некрасивых девушек не бывает, и потом, он же станет моряком, он не будет сидеть дома, как отец, будет бороздить моря, как дядя Хулио и остальные!
Упрекнуть отца в том, что он отступил от своей части договора, было нельзя — предложение наследника Ноймариненов Леона приняла сама, хотя мать ее чуть ли не со слезами отговаривала. Но свадьба состоялась. На торжестве Берто не был, но переписывался с сестрой регулярно, несмотря на расстояния. Собственно, одной из немногих вещей, примирявших его с Лаик в свое время, было как раз то, что дотуда письма из Ноймара доходили за каких-то полторы недели. Однокорытники, конечно, считали, что Берто успел завести себе девчонку в Олларии и переписывается с ней. Надо же было поддерживать репутацию марикьяре!

Леона скучала по морю и восхищалась горами, явно недолюбливала свекровь, но прекрасно ладила с Гизеллой (тебе очень повезло, эрманито, и не вздумай ее обижать — приеду и уши надеру), а о муже сестра почти не писала. Берто никак не мог решить: то ли все было плохо, и Леона не хотела жаловаться — все же сама выбрала, а гордостью дочери Марикьяры не уступали сыновьям, то ли наоборот, все было хорошо, и Леона боялась накликать беду. Торкские перевалы и в мирное время могли быть не менее жестоки, чем море, а уж если война…
С самим зятем Берто как раз после Лаик и познакомился. Генерал Людвиг Ноймаринен — как и генерал Давенпорт — служил тогда на западных границах, а «Франциск Великий» стоял на рейде в Хексберг, так что из Олларии им всем было по дороге. Людвиг Берто понравился — открытый, веселый, совсем не похожий на «сурового северного волка», какими он представлял себе ноймаров. И офицер он, похоже, был отличный, но, увы, все это не отвечало на вопрос, хорошо ли с ним было Леоне.

Потом началась собственная служба, война на Юге, война на Севере, Излом, мориски, соберано, умудрившийся умереть и воскреснуть чуть ли не четыре раза… И можно сказать, счастливый конец, в который уже и не верил никто.
С сестрой Берто первый раз за шесть лет увиделся на коронации, но тогда он был больше занят знакомством с собственной невестой — и да, Леона была права, ему повезло.
Но вот теперь — спустя еще шесть лет — у него наконец был шанс посмотреть на семейную жизнь сестры. В последние дни Зимних Волн они с Людвигом случайно встретились в Доннервальде и дальше в Ноймар ехали уже вместе.

Замок Ноймар встретил их не предпраздничной суетой, а разлитым в воздухе запахом лекарств и мрачным ожиданием. Ожидание завершилось через неделю. Прижимая к себе рыдающую Гизеллу, Берто смотрел, как Людвиг, только что ставший герцогом Ноймаринен, медленно поднимается с колен, не отводя взгляда от смертного ложа отца, делает шаг к жене, и Леона берет его за руку. Что ж, ответ на свой старый вопрос Берто получил. Только обрадоваться почему-то не получалось.

Валентин

— Мой генерал?
Валентин поднял голову от бумаг, и дежурный офицер продолжил:
— Прибыл гонец из Ноймара.
Регулярная почта была позавчера, значит, что-то срочное.
— Проводи.
Валентин бросил взгляд на висящую на стене карту — если последний зимний смотр шел, как задумано, маршал Ариго был сейчас в лагере у Клайнзее, вестовой туда, если что, за день доберется. Сам Валентин в смотре не участвовал, потому что на Весенний Излом собирался домой и, если бы не задержка с бумагами по одному из резервных полков, был бы сейчас уже на полпути к Васспарду. И с новостями, какими бы они ни были, разбирался бы тогда полковник Лецке.
Гонец — смутно знакомый молодой теньент — вошел в кабинет, и, приглядевшись внимательнее, Валентин чуть не задохнулся: значок личной гвардии герцогов Ноймаринен пересекала траурная лента. Досада по поводу собственной задержки испарилась тут же — слишком хорошо Валентин представлял, как ударит эта новость по маршалу. Тем более, со смерти фок Варзов прошло едва ли больше года… И Арно, как назло, на юге.

Нужно было отправить вестовых маршалу и другим старшим офицерам, курьера с личными письмами в Васспард и в Олларию, убедиться, что по ставке не гуляет лишних слухов, позаботиться о должном эскорте и подготовить список распоряжений для тех, под чьим командованием Западная армия оставалась на ближайший месяц. Валентин старался взять на себя все возможные формальности и при этом не спускать с маршала глаз — по крайней мере, пока они не прибыли в Ноймар. В замке уже маршал считал своим долгом не спускать глаз с герцога Людвига, и не в свое дело Валентин не лез.

Рудольф Ноймаринен был сюзереном полунезависимого герцогства, служил Первым маршалом Талига и его регентом, и похороны такого человека, как бы цинично это ни звучало, обещали стать самым масштабным событием в стране после коронации. На них съехалось все дворянство Ноймаринен и соседних провинций, командование двух армий — трех, если считать бергеров, — высшие сановники из столицы и, разумеется, лично Его Превосходительство регент. Говорили, что Его Величество тоже изъявлял желание приехать, но, поскольку еще не до конца оправился от зимних простуд, то вынужден был подчиниться запрету лекарей. Впрочем, и без монаршего присутствия распорядителю похорон хватало работы — приходилось лавировать между военным этикетом, писаными и не писаными правилами талигойской аристократии, традициями Ноймаринен, семейными связями и личным вассалитетом. А еще все это означало политику, и ей надо было заниматься, а очень не хотелось. Почему-то это казалось вопиющим неуважением, хотя старый волк наверняка бы и глазом не моргнул.

В любом случае, Ноймаринен — ближайшие соседи, и хотя бы слушать все разговоры стоило очень внимательно. Слишком многие считали, что «молодой герцог» разбирается только в делах военных, а во всем, что касается управления герцогством и политики Талига, отчаянно нуждается в добром совете. Но даже для того, чтобы просто слушать, требовалась некоторая свобода маневра. Протокол погребальной процессии поставил герцога Придда рядом с графом Гогенлоэ, чем граф по окончании официальной части, увы, не преминул воспользоваться, и как от него отделаться, не нарушая приличий, Валентин пока не придумал.
— Господа, прошу прощения, — раздался вдруг за спиной знакомый голос. — Генерал, можно вас на минуту?
Валентин обернулся. Военный этикет на церемонии возобладал, и все, кто имели на это право, были в мундире. Флотский среди них был один.
— Капитан. Чем могу быть вам полезен?

Берто

Это простые люди могут позволить себе остаться наедине со своей скорбью; те, от кого зависят судьбы страны, и из смерти вынуждены устраивать мистерию на сотни актеров. Берто искренне хотел помочь, помочь делом, а не только молчаливой поддержкой, но… Северные погребальные обычаи от марикьярских отличались разительно, и учиться было некогда. Взять на себя общение с теми, кто приезжал выразить соболезнования, Берто тоже не мог — среди вассалов герцогов Ноймаринен он почти никого не знал, и, если запомнить имена еще было возможно, то прилагающуюся к этим именам историю взаимоотношений на четыре поколения назад — уже нет. А без этого знания от него было бы больше вреда, чем пользы.

Гизелла старалась не отходить от матери, Леона — от мужа, когда позволял этикет и ее собственные обязанности, а Берто большую часть времени до похорон провел с детьми. Если даже Мигелито успел крепко привязаться к деду, то что уж о племянниках говорить! И если хексбергская эскадра из коры и веток, Устричное море из лохани с натопленным снегом и россыпь южных легенд помогали им отвлечься — значит, так тому и быть.

Но от официальных церемоний в детской уже было не спрятаться. «Талигойская политика» во всей своей красе, а знакомых лиц среди присутствующих почти не было. И кто бы сказал Берто еще год назад, что для него окажется большим облегчением встретить Спрута!
…О злоключениях и подвигах полковника Заразы в изломных войнах Берто, конечно же, слышал. Поначалу, правда, было непонятно — то ли они в Лаик ошибались насчет Валентина, то ли Валентин изменился, поврозослев и пережив то, что он пережил, то ли был и оставался скользкой морской гадиной, просто его интересы внезапно совпали с интересами Талига. Берто поставил бы на третье, но, честно говоря, не очень-то он тогда об этом и задумывался. На коронационных торжествах они вежливо раскланивались, но в один из последних дней Арно Савиньяк затащил-таки их обоих к себе в гости. Тогда и выяснились подробности приключений Сузы-Музы и некоторых других историй, и где-то после тоста в память погибших однокорытников, но до того, как закончиласть вторая корзина с бутылками, Берто счел нужным извиниться и извинения были приняты. Потом были официальные поздравления от герцога Придда маркизу Салине по случаю бракосочетания и рождения наследника, Берто, когда пришло время, ответил тем же, и на этом было всё. С Арно они хоть редко, но переписывались, и будь он здесь, было бы проще. Впрочем, зато Валентин наверняка прекрасно знал, кто здесь кто. И вряд ли он откажется помочь...

Берто бы, может, и не решился вмешиваться в чужой разговор и в открытую просить Валентина об услуге — если бы не смутное ощущение, что услуга окажется взаимной. На своего собеседника — господина геренция, который, кажется, приходился ему родней, — Валентин смотрел, как на Арамону в Лаик — то есть как на неизбежное зло, с которым он по какой-то причине вынужден иметь дело. Что ж, благословенно будь унарское братство, позволяющее при желании нарушать условности, не нарушая приличий. И не стоит забывать, что Валентин Придд — не просто бывший однокорытник, он генерал (и когда успел, кстати, тихо же было на Севере), герцог с внушительными владениями за спиной и не последняя фигура в этой самой «талигойской политике» уже сейчас, не говоря о будущем. Будет неплохо, если им удастся найти точки соприкосновения. Отец, по крайней мере, точно будет доволен.

Обзорам

[L]grachonok[/L] <a href="http://grachonok.diary.ru/p210705100.htm">выкладывает</a> постканонную зарисовку (Салина, Ноймаринены, Валентин Придд и др)

@темы: тексты, ОЭ

---

Не было ни гроша, да вдруг алтын

То у меня ничего не пишется и не думается, сижу, самолетики раскрашиваю, то три идеи одновременно проснулись и не знаешь, за что раньше хвататься. При этом:
- в первой идее проблемы с обоснуем, потому что в условном 17-ом веке, блин, не только люди медленно перемещаются, но и инфа распространяется со скоростью курьера (в Кэртиане ведь даже голубиной почты нет!)
- во второй идее для трех мимими-сцен надо бы продумать целую Вселенную. Не впервой, но пока лень
- вот в третьей все хорошо с обоснуем и с экспозицией, но начисто отсутствует сюжет.

Это не говоря о том, что вообще-то надо формулы писать.

---

Околофэндомное всякое оптом

1. Увидел среди собирающихся на ЗФБ команд команду по всем инкарнациям Великоленой Семерки. Всплакнул и минуты две всерьез размышлял, а не расчехлить ли пистолеты. Здравый смысл, к счастью, возобладал, но на пост набора я еще посмотрю, даааа....

2. Усилием воли оторвавшись от Барраяра, перечитывал свою любимую марвелосерию. Оно все так же великолепно - много сюжетного джена и все в порядке с персонажами, логикой и матчастью. С матчастью все настолько в порядке, что создатели канона нервно курят в коридоре. (Смешанные чувства - это когда Гидра пытается свергнуть Путина, да-с...) Доперечитал, теперь хочу такое же а) про Барраярскую СБ и б) в виде модерн-АУшки по Кэртиане. И губозакатывательную машинку, ага. Вариант "пиши сам" не пройдет, я так не умею, хнык.

3. Подумываю пересмотреть МорПол с начала и до пока не надоест, там, помнится, в первых сезонах было столько самолетиков и корабликов.... Пока не собрался, зато достал из шкафа набор из 64 восковых карандашей и купил себе с самолетиками раскраску. Еще хочу раскраску с драконами, и нет, распечатать из сети не предлагать, хочу книжечкой.

4. Состояние "а я всегда о нем думаю" приводит к идеям очень загадочных кроссоверов. Жаль, что я рисовать не умею, а то ведь некоторые идеи артом/комиксом работают гораааздо лучше. Я водяной, я водяной, никто не водится со мной, внутри меня водица, ну что с таким водиться...

5. Из всех персонажей, которых мне доводилось писать, своих и заемных, Валентин Придд все-таки самый большой партизан. Мой мозг кушает, а в свою голову не пускает, вот же Зараза!

6. Готовлю жалобу на Ирмо и агенство "Девичьи грезы". Мало мне было кошмара во вторник, так позавчера я проснулся посередь ночи, потому что гулял в ботинках, которые мне очень жали, а сегодня капитально не выспался, потому что по мне змеи ползали. Бррр. Шозанафиг, где мой приддоньяк ваще?

Обзорам

[L]grachonok[/L] <a href="http://grachonok.diary.ru/p210574364.htm">постит</a>окофэндомный дайджест

---

И похвастаться:)

Мой самый популярный марвелофик на АО3 седня перевалил за 1000 кудос. Я ли не молодец?

---

Новые, чертовски интересные ощущения

Пополнил сегодня свою коллекцию ночных кошмаров.
Вот просыпаешься ты от того, что вроде как слышишь шаги в квартире, в которой живешь один, открываешь глаза - а возле кровати стоит фигура в балахоне с капюшоном и косу в руках вертит. Не, попытки с третьей я даже проснулся по-настоящему и фигура исчезла. Вроде как.
Попытался заснуть обратно (время было пять утра), понял, что че-то не хочется, встал, дополз до ноута, запостил коммент в одном содержательном разговоре, прочитал главу текущей книжки, после этого вроде доспал еще часок без приключений, благо уже светало.
Надеюсь, внезапно проснувшаяся вместе со мной невралгия - это совпадение, и к вечеру угомонится.

---

Еще барраярское

Проезжая на автобусе мимо афишных стендов, прочитала Руденко как Куделка. А че.

После Иллиана в любимых персонажах следом оказались Галени и Аллегре (Аллегре еще и женат на даме из научного института!).
Это такая серия, Максим и аналитики Грач и в-доску-верные-СБшники.
Хачу роман про Аллегре. Интересно, он правда нормальный или так удачно вид делает?

---

Хнык...

У меня опять кончился Барраяр. Теперь хочу Память и Союз капитана Форпатрила в бумаге. В оригинале, ессно, что несколько усложняет дело.

О хорошем — добрые друзья повесили мне люстру, теперь у меня в комнате СВЕТЛО.

---

Отпускно-фандомное

1. Как честный человек, я естественно искал в Кэналлоа Испании гранатовые деревья. Одно нашел в бывшей мориской крепости.

Пруф

2. Целый раз видал настоящих кэналлийцев, вот прям совсем — вокруг уличного столика одного из баров стояли/сидели 4 мужика очень средних лет, пили вино и радостно пели под гитару одного из них. Сфоткать протупил, а зря.

3. Поскольку читал-то я Барраяр, в какой-то момент мне приснился сон, что Валентин Придд поставил себе чип памяти. А что, с этого бы сталось. И оказаться в 27 лет в нужное время в нужном месте, чтоб возглавить СБ — и с ней справиться — он бы тоже вполне мог.

4. UPD
А это от дорогого соавтора, который сфоткал это в Геленджике специально для меня:

тыц

Обзорам

[L]grachonok[/L] <a href="http://grachonok.diary.ru/p210356827.htm">делится</a> фандомным из отпуска

---

Дайджест

За тот месяц, что я ленился писать в дневничок, я успел:
1. Со второй попытки занырнуть таки в Барраярский цикл. В прошлый раз я застрял на Ученике воина, в этот раз я начал с Гражданской кампании и в разнобой прочитал если не всё, то три четверти. В отпуске вдумчиво и с удовольствием читал оригинал. Саймон Иллиан
2. Сломать и удалить зуб. Это в начале августа выбило меня из реальности почти на неделю и сорвало запланированную поездку в Мск, за что организму был объявлен выговор.
3. Найти (с помощью подруг) новую кофейню в родном городе, где вот прям кофе-кофе, много разного. Она правда не на дороге никак, и в нее придется специально гулять, но ходить пешком полезно.
4. Съездить таки в нормальный отпуск. Две недели в славном городке Торремолинос, море, пальмы, херес, вкусная еда и хорошая компания. Вроде бы даже отдохнул и загорел, в кои-то веки. Фоточки надо собрать с трех фотоаппаротов, один из которых вместе с хозяйкой еще неделю отдыхать будет, потом наверно похвастаюсь избранным.

Теперь надо работать, делать что-то с дыркой от зуба и заниматься прочей фигней.

---

Те же, там же...

...тот же бред, как было сказано лет десять назад про других персонажей, но по тому же поводу.

Зарисовка таймлайна "Рассвета", события "Полночи" и спойлеров оного "Рассвета" для разнообразия учитываются, но, поскольку я все равно знаю их только в пересказе, с вероятностью все равно АУ. За редактуру спасибо  Shatris Lerran.

Жермон, Валентин, Арно, Йоганн Катершванц и Ойген мельком. Ангст, броманс и немного мимими.

~2100 слов

1. Жермон

Жермон отложил в сторону начатое письмо, встал и принялся расхаживать по комнате. Письмо надо было закончить сегодня — курьер уезжал утром, а Жермон чуть ли не впервые в жизни не знал, что писать графине Савиньяк. Свежих плохих новостей, по счастью, не было, но мир продолжал катиться к Излому горящим колесом, искры летели во все стороны, никого не оставляя прежним.

Неожиданная и нелепая гибель графа Гирке стала ударом для всей Западной армии, а на Валентина было попросту страшно смотреть. Впрочем, те, кто хуже знал полковника Заразу, вряд ли что-то заметили — держался тот как всегда, отстаивал свои решения и перед Ойгеном, и перед маршалом Севера, ничего не боялся… Хотя чего уж теперь-то бояться. Мальчишку надо было напоить как следует и дать выплакаться, пока у них передышка и есть время, и Жермон уже трижды пытался. Без толку. Валентин закрылся на все засовы, выставил ледяные иголки в четыре бье длиной —не подступиться. А передышка скоро закончится, и отпускать его в рейд в таком состоянии…

Одно было светлое пятно в последних событиях — Арно вернулся целым и невредимым, добрался до них в конце прошлой недели. Даже Валентин почти улыбнулся и первым протянул руку, но на следующий же день все вернулось на круги своя. А сейчас Жермон был вынужден признаться себе, что за Арно он тоже беспокоился. Конечно, плен — это не отпуск на Марикьяре, на пользу никому не идет, особенно если по возвращении на тебя вываливается ворох горестных известий… Если они как-то успели смириться хотя бы с потерями Мельникова Луга, то для Арно всех этих людей не стало вот только что. Генерал Давенпорт, старший из младших Катершванцев, остальные… Все было понятно и объяснимо, но словно пеплом припорошенный Савиньяк ощущался чем-то донельзя неправильным. Он вернулся к своим обязанностям адъютанта, о конной разведке больше не заговаривал, хотя Жермон поставил бы пару ящиков касеры, что Арно по-прежнему туда рвется. От штаба и ставки старшего Савиньяка младший старался держаться подальше, но в это Жермону точно встревать не стоило.

Ну вот что ему делать с этими мальчишками? Что и каким богам пообещать, чтобы с ними больше ничего не случилось?

Жермон снова сел за стол и в три фразы закончил письмо, решив, что не стоит делиться с графиней своими тревогами. Все равно, пока она получит письмо, все уже шестнадцать раз изменится. А вот с Ойгеном стоит посоветоваться. В конце концов, не в последнюю очередь благодаря его усилиям мальчишки помирились еще до Мельникова Луга…

Уже придуманные решения часто кажутся простыми и очевидными. Когда отряду Валентина пришло время выходить в рейд, Жермон попросту отправил Арно с ними. Накануне поделившись с Валентином своим беспокойством за Арно — и наоборот. И вроде бы ни одному не солгал, а все равно на губах остался неприятный привкус.

— Вот так и становится интриганами, — посетовал он вслух.
Автор этой нехитрой «интриги» только усмехнулся.
— Герман, если по возвращении они оба выскажут тебе, что не стоило обращаться с ними, как с малыми детьми, — это будет означать, что помогло.

2. Арно

Вот чего в плену оказалось более чем достаточно — так это времени на подумать. Мысли, правда, норовили залезть в голову какие-то безрадостные. Когда сидишь и гадаешь, когда и как именно тебя попытаются использоваться против своих и сможешь ли ты хоть как-то этому помешать… А использовать попытаются обязательно. Это теньентов двенадцать на дюжину, и они никому не нужны, а младший брат маршалов — это козырь. Арно, конечно, сам никому не представлялся, но что толку было от его молчания, если даже во вражеской армии нашлись старшие офицеры, прекрасно помнившие его отца?
Хорошо, если подвернется ход, выгодный и Талигу, как тогда с Рупертом и его адмиралом, а если нет?

Но умирать раньше времени все равно нельзя, а пустые тревоги только выматывают. И если нельзя думать о будущем, а в настоящем ничего не происходит — остается прошлое. Вспоминалось детство в ныне разрушенном Сэ, Лаик, Торка, Старая Придда, начавшаяся кампания, Тарма… Неприятно сознавать, что вел себя, как неразумный мальчишка, но можно утешаться тем, что теперь повзрослел и все понял. Плен, как оказалось, очень способствовует пониманию некоторых вещей.
Барон Райнштайнер наверняка исполнил его просьбу (а о том, что могли быть целых две весьма веских причины, по которым — нет, Арно себе думать запрещал), но есть слова, которые надо говорить самому, если хочешь, чтобы что-то из этого вышло. Матушка рассказывала как-то, что дружба генерала Ариго — тогда еще теньента Тизо — и маркиза Ноймара началась с дуэли, чем шляпа хуже?

За недели плена Арно успел придумать с дюжину вариантов, как это все может кончиться, но вот до этого не додумался. Никаких побегов, ультиматумов или обменов — просто король Гаунау решил оказать любезность маршалу Савиньяку, своему новому то ли союзнику, то ли другу. И радоваться бы надо, что обошлось, и Арно радовался — но чувствовать себя «любезностью» (читай — посмешищем) было не слишком приятно. Оставалось надеяться, что во всей этой стремительно меняющейся войне он еще успеет запомниться чем-то, кроме шляпы и спасения дриксенских офицеров.

…Как только Арно вырвался от старшего-старшего с его пониманием сыновнего долга (а то матушка не догадается, под чью диктовку это письмо написано! или решит, что младший в плену рассудком повредился), добрался наконец до своих, огляделся и выслушал новости… Почему-то все прежние переживания моментально оказались детской глупостью. Вот странно — вчера еще опасался насмешек, а сегодня дорого бы дал, чтобы услышать хоть одну.
То, что самому было плохо и больно — это пустяки, пройдет, а вот однокорытники… Разве бывает так, что близнецы уходят — порознь? Разве можно выжить в круговерти Мельникова луга только затем, чтобы утонуть в собственном саду?

К Йоганну Арно даже не пытался соваться — понимал, что эту дыру ничем и никем не закроешь (и старательно не думал о том, что будет, если такая же молния ударит — ближе). Но единственное, что тут можно сделать — это следить, чтобы в эту самую дыру не затянуло второго, но, к счастью, клан Катершванцев был не только самым многочисленным, но и самым сплоченным кланом в Бергмарк, пусть Йоганн пока своих и сторонился. А вот Валентин… Как донести до полковника Заразы простую и незатейливую мысль: он не один? Если даже у генерала Ариго перестало получаться…

Правда, генерал почему-то решил, что может получиться у Арно. Арно в успехе отнюдь не был уверен, хотя в рейде должно быть проще, но…Савиньяки не сдаются.

3. Йоганн

Талигойские поэты, о которых им рассказывали в Лаик, любили трагедии и знали много красивых слов и фраз, чтобы рассказывать о переживаниях героев. Бергерские сказители предпочитали рассказывать о деяниях, а трагедии… Какие тут могут быть слова? Люди или понимают, или им не объяснишь.
И как раз от понимания и сочувствия Йоганн считай что сбежал от своих, с молчаливого одобрения генерала Райнштайнера присоединившись к «лиловым». С Валентином почему-то было легче.

Йоганн не знал, остался бы он в здравом рассудке, если бы брат ушел совсем, но Норберт сумел задержаться на пороге. Незримой тенью за плечом, что уже дважды вытолкнула его из-под случайной вражеской пули. Я дождусь тебя здесь, но не вздумай торопиться! Йоганн и не торопился… больше. Долг перед страной и семьей никуда не делся, только стал теперь за двоих, а дни, оставшиеся до Излома Эпох, тянулись очень долго. И продолжали нести с собой трагедии и потери.

В хорошие новости уже и верилось с трудом, но Арно Савиньяк и правда вернулся живым. И пусть южное солнце, жившее в нем, померкло от всего пережитого, все равно стало светлее. Хорошо, что он поехал с ними…

Йоганну случалось видеть, как люди, потерявшие то, что им дорого, начинали ненавидеть весь мир — и особенно тех, у кого это дорогое еще было или могло появиться. Ему очень не хотелось стать таким, да и Норберт не обрадуется. Лучше наоборот — помочь там, где возможно.

…Один из старых конюхов, дома, в Бергмарк, рассказывал как-то, что необязательно твой Seelenbruder рождается с тобой у одних и тех же родителей в один и тот же час. Иногда он может родиться за десятки хорн, быть старше или младше, высшие силы любят так шутить. «Но для того у нас и есть ритуалы, чтобы это исправить».
В Талиге многие ритуалы успели позабыть, пусть сейчас и начали пытаться что-то вспомнить, но в любом случае, рассказать-то недолго. Другое дело, стоит ли? Стоит ли дразнить неведомые силы, раскрывая им свое сердце? Принесет ли это защиту или наоборот?

Впрочем, ни Арно, ни Валентина нельзя было обвинить в трусости или слабости. А на Изломе Эпох лучше все же быть честными. С собой — и с миром.

4. Жермон

Один рейд превратился в три, прежде чем горящее колесо ненадолго замедлило свой бег — должно быть, набиралось сил перед последним рывком. Конечно, ни Валентин, ни Арно не пришли к Жермону с претензиями, да он всерьез и не ждал. А на то, чтобы приглядеться как следует к обоим или просто поговорить, времени пока не находилось — дел в лагере хватало и без вылазок.

Но через несколько дней, возвращаясь из ставки командующего и едва миновав часовых, Жермон услышал знакомый звонкий голос:
— Ну и что, что бабушкины сказки! Если эти сказки теперь по Марагоне разгуливают, нам что, под одеялом прятаться?
Арно яростно что-то то ли доказывал, то ли объяснял компании младших офицеров — корнеты, теньенты, даже пара капитанов затесалась. Увидел генерала, замолчал, вытянулся в салюте, остальные последовали его примеру. Жермон кивнул, но останавливаться и уточнять, о чем шел разговор, не стал — ни к чему смущать подчиненных без необходимости. Самое важное он все равно уже услышал.

Полковник Придд обнаружился между конюшней и невзрачным домом, служившим Ариго штабом.
— Мой генерал, какие будут приказания?
— Ничего срочного, к счастью, но штаб собрать все равно нужно.
— Через полчаса?
Жермон кивнул, думая, что лучше — подняться наверх и отдохнуть, съесть что-нибудь или попытаться разговорить Валентина, пока есть возможность, но тут полковник открыл дверь в так называемый «зал заседаний», явно приглашая генерала внутрь.
Войдя, Жермон обнаружил, что во-первых, комната стала существенно чище с того момента, как он ее последний раз видел три дня назад, а во-вторых — на столе стоял обед, заботливо накрытый тканью. Наверняка только что приготовленный.
— Мой генерал?
«Зараза!» Сдерживать улыбку Жермон не стал.

Постскриптум. Арно

Арно вернулся из патруля где-то в середине ночи. К счастью, ничего, о чем бы стоило доложить немедленно, не произошло, и до утреннего совещания можно было урвать несколько часов сна. Если повезет, то спокойного, но Арно честно полагал, что для кошмаров он слишком вымотался. Он по памяти добрел до своей комнаты, которую делил еще с двумя теньентами, — оба сейчас были в рейде — с трудом заставил себя снять сапоги и мундир и рухнул на кровать, заснув, кажется, еще раньше, чем голова коснулась подушки.

Во сне почему-то пахло водой. Не водой даже, какой-то болотной тиной. Одна часть Арно отстраненно наблюдала, как это часто бывает во сне, а вторая постепенно словно бы погружалась в эту самую тину. Одновременно было и страшно, очень страшно, и как-то хорошо-спокойно. Когда стало трудно дышать, левое запястье вдруг полоснула резкая боль, потом огненная вспышка, чей-то разочарованный то ли крик, то ли вздох, потом… Арно рывком сел на постели и закашлялся. Откашлявшись и отдышавшись, он потер запястье. След от пореза разве что угадывался, но болело так, будто ритуал они провели не три недели назад, а вот только что. Еще раз глубоко вдохнув и выдохнув, Арно полез обуваться. Конечно, это мог быть и просто сон, но надеяться на это не следовало. Не в этот год.
На улице было чуть светлее, чем когда Арно возвращался в лагерь, но сколько оставалось до рассвета, он сказать не мог. Дежурный солдат из «лиловых», к счастью, пропустил его без лишних вопросов, даже маленький подсвечник с собой дал. Стучать показалось Арно бесcмысленным, и, войдя, он увидел Валентина сидящим за столом, тот пытался совладать с огнивом.
— Тебе тоже что-то снилось, — сказал Валентин вместо приветствия.
Арно кивнул, прошел внутрь, зажег стоящую на столе масляную лампу и сел напротив.
— Рассказывай, — потребовал хозяин комнаты.
Арно рассказал — даже подробнее и более связно, чем ожидал от себя, но Валентин с ответом медлил. В конце концов, Арно не выдержал и спросил:
— Ты то же самое видел?
— Да.
— Тогда, наверное, стоит спросить остальных?
Остальных — это в первую очередь капитана Давенпорта. И генерала Райшнтайнера, и генерала Ариго. А потом наверняка придется докладывать Лионелю.
— Нет, — неожиданно ответил Валентин. Достал откуда-то флягу и принялся разливать по обнаружившимся на столе стаканам. Судя по запаху, во фляге была касера. — То есть, спросить, наверное, нужно, но это не касается…. всех. Это семейное дело Приддов, а тебя затянуло, потому что, — он развернул запястье внутренней стороной к свету.
— Если ты сейчас вздумаешь извиняться за то, что втянул меня в это, — чем бы «это» ни было, — я…
Додумать и озвучить угрозу Арно не успел — Валентин усмехнулся, протягивая ему стакан, и ответил:
— Вообще-то я хотел сказать «спасибо». Если бы не твое вмешательство, я не уверен, что сумел бы проснуться утром.
А на это как отвечать? Арно взял стакан, осушил в два глотка, и спросил:
— И что теперь? Оно… это «дело»… будет пробовать снова? — Семейное дело Приддов… неужели у гибели Джастина и графа Гирке были какие-то такие причины? И теперь это… эта тварь пыталась добраться до Валентина? — Что мы будем делать?
Валентин пожал плечами и залпом опустошил свой стакан.
— Не знаю. Мы должны продержаться до Излома, другого выхода все равно нет.

Продержатся. Даже если Арно придется караулить каждую ночь — продержатся. Потому что ладно война, ладно Талиг, но отдавать новообретенного больше-чем-брата какой-то там нечисти болотной? Нет уж. Нечисть — обойдется. Слово Савиньяка.

Обзорам

[L]grachonok[/L] <a href="http://grachonok.diary.ru/p210033871.htm">выкладывает</a> дженовую зарисовку (таймлайн "Рассвета", Западная армия)

@темы: тексты, ОЭ

---

Прафутбол

Увы. Но есть два плюса:
1) в финале можно будет просто смотреть футбол, без особых личных переживаний;
2) я вот этого на самом деле не видел, потому что мы гуляли на свадьбе коллег, там было хорошо, весело, вкусно и мимими. А на обратном пути в такси меня осенила одна полезная рабочая мысль, так что ваще зашибись. Ну и платишко новое выгулял наконец, не без того.

---

Вчера у нас в комнате на работе у принтера закончился тонер. Прихожу утром, спрашиваю у коллеги, поменял ли он его. Коллега:
"Ага. Оказывается, одному его гораздо проще менять — две минуты, и готово. Вдвоем мы его меняли 5 минут и просыпали, втроем — три часа и сломали картридж."
Чистая правда про предыдущие две замены тонера, кстати, сам либо участвовал, либо видел последствия. В общем, все как у классиков: "Одному за десять ден не справится, тут помощник нужен!"

---

И снова о неименных персонажах

Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес. Вообще, по уму это есть «квэнта», то есть краткая, но детальная биография третьего лучника в пятом ряду. Лет 10 лет назад ко мне с такой же очаровательной бесцеремонностью заявлялись в голову гондолинские ювелиры, перводомские целители и прочие... всякие. Конкретно этого товарища мне сыграть, к счастью, не светит, будем надеяться, ему хватит текста.

История Эриха Шумана, капитана Резервной армии Талига
Из именных мимо пробегают Август Альт-Вельдер (Гирке) и Валентин Придд

2000 слов

1.
Дворянство роду Шуманов принес дед Эриха, Герард. Он и еще двое корнетов сумели отличиться в одном из сражений под командованием самого Алваро Алвы, тогда еще полковника. После Герард дослужился до капитана, а потом вышел в отставку, вернулся в родную Олларию, без затей женился на дочке ювелира и тихо дожил до старости. Его дети и внуки следовали его примеру.

Эрих дослужился до корнета Резервной армии к двадцати одному, и жалованья вместе с наследством от родителей хватило, чтобы решиться просить руки Элизы Киммик, младшей дочери торговца тканями. Киммик согласие дал (в согласии возлюбленной причин сомневаться не было) и после свадьбы молодожены уехали в Мерган — туда, в один из гарнизонов Кольца Эрнани, Эриха перевели после повышения.

Теньента Эрих получил в 25 и тогда, с подачи тестя, всерьез задумался о переводе в гвардию. Полковник Дракслер, командующий гарнизоном Мергана, подписал бы рекомендацию, а тесть говорил, что знает, с кем и как говорить, чтобы прошение подписали. Но, поразмыслив как следует и посоветовавшись с тем же полковником, Эрих решил остаться на месте. В Мергане его уважали и солдаты, и сослуживцы, и командир, а в гвардии…Графские сынки не любят, когда ими командуют внуки мещан, неважно, 400 лет их собственному титулу или больше тысячи.

Эрих не был уверен, что сумеет дослужиться до капитана — в почти что мирное время, во внутреннем гарнизоне — но весна 396-ого выдалась сухой и жаркой, начались пожары, потом беспорядки, гарнизону пришлось вмешаться… И осенью Дракслер вручал ему капитанский патент. Это было последним действием полковника на посту командующего перед уходом в отставку. «На два месяца остаешься здесь за старшего, — сказал он тогда, —пока нового командующего не переведут». Новым командующим должен был стать полковник Альт-Вельдер, приказ о его переводе из Торки был уже подписан, и этот перевод вызвал много пересудов в Мергане. Из Торки в гарнизоны Кольца Эрнани старших офицеров переводили не так уж редко, но обычно это были либо ветераны, для которых подобный перевод был первым шагом к отставке, по возрасту или после ранения (как в свое время для Дракслера), либо трусы, сбегающие от войны, либо бездарности, от которых в настоящем сражении было бы больше вреда, чем пользы. Альт-Вельдерне был ни первым, ни вторым, ни третьим. Он был молод, моложе Эриха, здоров и по всем дошедшим до Мергана слухам стремительная его карьера в Торке была вызвана личными качествами и заслугами. Таких тоже, конечно, забирали в столицу, но обычно в гвардию, тем более Альт-Вельдер был наследником старинного рода и зятем ни много ни мало герцога Придда.

Возможно, дело было в том, что Придды считались в опале, даром что герцог по-прежнему занимал пост супрема. Или в том, что заметная часть их владений располагалась как раз неподалеку от Мергана, и от пожаров им тоже досталось. Или в том, что старший наследник рода недавно погиб при странных обстоятельствах.
— Да какое тебе дело, что у аристократов на уме, — не выдержала как-то Элиза, когда он изложил ей очередную порцию слухов и измышлений.— Главное, чтоб он командир был толковый.
— Это да. Приедет — увидим.

Одновременно с приездом Альт-Вельдера под его командование в лагерь под Мерганом перевели один из свободных полков Резервной армии, что делало назначение несколько более понятным.
А командиром он и впрямь оказался хорошим. Касеру с подчиненными, конечно, не пил и задушевных бесед, как Дракслер, не вел, и вообще держал дистанцию, но дело свое знал. Эрих даже пару раз ловил себя на мысли, что не отказался бы под его командованием поучаствовать в настоящем сражении.
— Осторожнее, — осаживала его жена. — Накликаешь.

2.
Поздней осенью 98-ого умерла теща, и после похорон Элиза с детьми осталась в Олларии, помогать отцу. Тесть опять начал уговаривать на перевод —на этот раз просто в столичный гарнизон, но Эрих пока отнекивался. В Мергане ему нравилось, а что жена и дети теперь не рядом — так он все же офицер, не лавочник. И до столицы всего три дня пути, два, если торопиться — лучше, чем у многих. Виконтесса Альт-Вельдер, например, жила в поместье в Марагоне, и полковник туда после перевода только один раз и ездил.

О своем решении Эрих сильно пожалел уже весной, когда пришли вести о погромах в Олларии. Он чудом не сорвался с поста — и сорвался бы, но Альт-Вельдер отправил его в столицу с поручением. Им, можно сказать, повезло — лавку тестя разгромили, но товара там было немного, а из людей никто серьезно не пострадал, только страху натерпелись. И едва город успокоился, полным ходом пошло переформирование армии — и теперь тестю пришлось-таки использовать все свои знакомства, чтобы Эриха не перевели на север вместе с большей частью мерганского полка. В другое время Эрих был бы только рад послужить на границе, но отчего-то казалось, что беспорядки на Октавианскую ночь были далеко не последней бедой в столице.

В конце концов Эриха и небольшой отряд под его командованием перевели в один из новых полков, собранный из новобранцев и таких же ошметков старых гарнизонов. Полковник Альт-Вельдер тоже остался в пределах Кольца Эрнани — его поставили командовать другим полком, целиком состоящим из новобранцев. Эрих своему бывшему командиру, прямо скажем, не завидовал, хотя тот как никто другой был способен сделать из зеленых новичков что-то, достойное армии Талига.

Не успел Эрих освоиться на новом месте службы, как из Олларии пришли очередные пугающие новости. Скончался Его Высокопреосвященство кардинал Сильвестр, реальная власть оказалась в руках кансилльера Манрика и обер-прокурора Колиньяра — и волной покатились аресты Людей Чести. Начиная, ни много ни мало, с самой королевы! Виконт Альт-Вельдер был чуть ли не единственным полковником в новой Резервной армии, имеющим реальный боевой опыт, но он был близким родичем Приддов. Эрих не мог сказать, что перевесит, и, к стыду своему, не мог решиться выяснить. Хотя что бы он мог сделать, в любом случае?

Когда Резервная армия выступила в Эпинэ подавлять мятеж, полком Альт-Вельдера командовал другой офицер, и это можно было считать ответом.

3.
Формально то, что сделал отряд Эриха, можно было назвать дезертирством. С другой стороны, когда генерал армии убивает командующего этой армией маршала и соединяется с мятежниками, формальности становятся несколько…. Размытыми.

Вторым офицером среди «отколовшихся» был теньент родом из Ноймаринен, раньше служивший в Фебидах, и он вызвался сообщить о произошедшем маршалу фок Варзов или герцогу Рудольфу. Эрих отправил с ним треть отряда, а остальным сказал: «Это ваш выбор». У него самого выбора не было —надо было возвращаться в Олларию, пытаться защитить семью. Десять человек последовали за ним, те, кто знал его и служил под его началом больше двенадцати лет…

Когда они добрались до Олларии, выяснилось, что власть там успела смениться дважды — после побега кансилльера Манрика с союзниками и после переворота генерала Рокслея, хотя самому Рокслею пожать плоды этого переворота уже не удастся. Элиза была счастлива видеть мужа живым, а тесть благодарил Создателя и говорил, что десяток вооруженных молодцов в доме сейчас как нельзя более кстати, никто не знает, чего ждать. Оказалось, что ждать следовало худшего. Очень скоро люди «законного короля Великой Талигойи» ураганом прошлись по столице, собирая заложников. К тестю тоже пришли, но, к счастью, в список богатейших купцов Олларии он все же не входил, а подчиненные Люры были не менее продажны, чем он сам. Несколько долговых расписок от Рокслеев, набитый кошель с таллами, маячившие за спиной пожилого купца явно вооруженные «гости из провинции» — и сержант решил, что торговец Киммик никак не может быть «сторонником Олларов». Торговым партнерам тестя повезло меньше —насколько меньше, стало понятно через несколько дней, когда по улицам проехали герольды и объявили о казни на ярмарочной площади на берегу Данара. Элиза очень не хотела, чтобы он вообще высовывался из дома, да и сам Эрих предпочел бы не видеть предстоящего кошмара, но, если он хотел разобраться в происходящем и понять, что делать дальше, надо было всё видеть своими глазами и слышать, о чем и как будут говорить в толпе.

А зрелище в итоге оказалось совсем не таким, как ожидали. И, честно говоря, Эрих бы не отказался разглядеть «перевязь Люра» и поближе.

Казнь не состоялась, первый маршал Талига оказался в Багерлее, Альдо Ракан въехал в столицу и немедленно переименовал ее в свою честь. Понятно было, что долго он здесь не усидит — рано или поздно одна из армий дойдет до столицы и покажет ему, где именно зимуют ызарги, но до этого дня надо было дожить. У Эриха было полтора десятка человек, вместе с приказчиками и охранниками тестя, этого хватало — пока — для защиты дома от мародеров и прочей швали, но пытаться уехать из Олларии было бы рискованно. Тем более, им и ехать-то было некуда, особенно с пустыми руками, а пытаться вывезти что-то ценное значило рисковать втройне. Надо было или с кем-то объединяться, или прятаться за спиной кого-то, куда более сильного.

— Капитан, вы же дворянин, — сказал Эриху его сержант вечером в середине Осенних Волн. — Можете принести вассальную присягу какому-нибудь вельможе, а мы с вами пойдем.
Из «вельмож» достойные упоминания собственные силы в столице были у Придда, Эпинэ и Рокслеев. И, честно говоря, о том, чтобы пойти к Спрутам, Эрих думал с того момента, как узнал, что Альт-Вельдер жив и теперь командует личной охраной нового герцога Придда, сына убитого в Багерлее супрема.
— Я вчера был на Винной, — продолжал сержант, словно услышав мысли капитана, — встретил «лиловый» разъезд, видел там двоих наших парней, из Мерганского гарнизона. Они за своего герцога горой, даром что тот мальчишка совсем, но у спрутов всегда так было, вы ж сами, небось, знаете.
Эрих знал — в Мергане служило много солдат родом из владений Приддов, и да, своим сеньорам они были преданы все, от первого барона до последнего крестьянина. И сеньоры достойно отвечали на эту преданность.
— Я поговорю с Альт-Вельдером, — сказал Эрих вслух, а сержант не преминул напомнить, что тот теперь граф Гирке.

4.
Граф Гирке, капитан личной охраны герцога Придда, выслушал Эриха точно так же, как в свое время выслушивал рапорты виконт Альт-Вельдер, командующий гарнизоном Мергана. Спокойно и невозмутимо, не удивляясь и не осуждая. Задал пару вопросов, получил ответы и сказал:
— Шуман, вам нужно будет поговорить с герцогом. Он захочет услышать подробности тех событий, которым вы были свидетелем в Резервной армии этой осенью.
Эрих кивнул.

Валентина Придда в бытность того графом Васспардом и оруженосцем генерала Рокслея Эрих видел трижды. Один раз тот сопровождал генерала в инспекционной поездке по гарнизонам, второй — приезжал от него с поручением, третий — ехал в Придду по семейным делам или просто в отпуск и заехал проведать родича. Сотня-другая поколений предков-аристократов в парне чувствовалась, но субординацию он соблюдал, на солдат смотрел как на солдат, а не как на пустое место, и в общем не вызывал у окружающих желания разбить ему его холеное лицо. В отличие от многих других юных и знатных господ.

На первый взгляд герцог Придд отличался от графа Васспарда только траурными одеждами, но стоило ему заговорить, как Эрих понял две вещи.Во-первых, Валентин его прекрасно помнил по Мергану — как, возможно, помнил всех, с кем довелось встречаться. Во-вторых — этот не по годам взрослый мальчик знал, что делает.
…Спустя два часа Эрих Шуман вышел из особняка со спрутами на воротах вассалом герцога Придда и офицером его личной гвардии.

К началу зимы Эрих привык называть родной город Раканой. Так почему-то легче было мириться со всем творившимся кошмаром. Особняк Приддов и три соседних превратились в крепость посреди города, и крепость эта была на военном положении. Гирке держал среди своих железную дисциплину — и никому и в голову не приходило возмущаться. С каждым днем Эрих убеждался, что выбрал правильно. И командира, и сеньора.

Когда они все же собрались покинуть столицу, они увезли всё и всех, кого хотели. Если, конечно, не считать того, что герцог Алва по каким-то ему одному ведомым причинам решил остаться. На прощание первый маршал Талига вручил своему спасителю полковничью перевязь, и шла бы речь о ком другом, это могло бы быть смешно или опасно, но Валентин прекрасно умел не мешать зятю. Едва ли внезапный чин был способен вскружить ему голову.

Уйти из Раканы хотелось многим — и, пока «лиловые» добрались до Фебид, их силы выросли почти на четверть. Гражданских, впрочем, было немного, и герцог распорядился отправить их в Васспард. Эриха поставили командовать сопровождением, и Элиза молилась и надеялась, что он останется, и это было даже возможно, но. Говоря по совести, гарнизон замка Васспард в укреплении не нуждался, в отличие от «лилового» полка, что шел в действующую армию и навстречу настоящей войне. Герцог Придд свои обязательства выполнил; пора было выполнять свои.

Если б Эриха кто спросил из тех, кому стоило отвечать, он бы рассказал, что первый раз увидел на лице Валентина Придда живое выражение тогда, когда передавал ему пакет с почтой из Васспарда. А после Печального Языка стало окончательно понятно, что мороженым спрутом парень только притворялся. И до своей перевязи дорастет куда быстрее, чем всем казалось.

Капитан Эрих Шуман служил в Западной армии под началом полковника Гирке и затем полковника Придда вплоть до 6-ого года Круга Ветра. После ухода из армии он еще 14 лет командовал гарнизоном замка Васспард.

Обзорам

[L]grachonok[/L] <a href="http://grachonok.diary.ru/p209684164.htm">постит</a> историю одного из офицеров полка Приддов

@темы: тексты, ОЭ, роман про Приддов

---

Про фикбук и рекламу

Контекстная реклама доставляет всегда, а уж на фикбуке — особенно, тем более, когда листаешь его с планшета и эта самая реклама сливается с прочим, так сказать, контентом.
Вот открываю сегодня за завтраком, а там сверху: Приворот и возврат без предоплаты. Помогаю только тем, кому действительно нужно. Явно же Алвадик. Долистываю до конца страницы, а там подряд: "Южный берег, северное море" - "Пористый кирпич". Еще через страницу - "смейтесь и пейте, мой адмирал" - "приобретайте автомобиль".
Прям хоть челлендж организовывай, типа, открываешь страницу, делаешь скриншот, и пишешь фик под соответствующий заголовок.